Та от испуга замычала и, повернув в мою сторону морду,
попыталась цапнуть меня за руку. Когда у неё это не получилось, она
издала грустное мычание, и на космической скорости, высоко
взбрыкивая задними ногами, стартанула с места в карьер и понеслась
в темнеющее за канавой, поле. Следом за коровой, мелькнув в воздухе
обутыми в калоши ногами, мимо меня пролетела привязанная к корове
бабуля.
Собирая по пути все кусты и кочки, бабуля слала на мою голову
мыслимые и немыслимые проклятия.
— Чтоб ты сдох, Ирод! Враг рода человеческого... — доносился
удаляющийся голос бабули из темноты. — Помогитееее...
Людииии...
Проследить движение старухи с коровой по полю я мог по гомону
вспугнутой живности: сначала, в темноте недовольно кричали пичуги,
потом к ним присоединился лягушачье кваканье и наконец, всю эту
вакханалию завершил громкий всплеск воды.
Вспомнив о том, что где-то в той стороне было озеро, я ломанулся
на хлюпающие звуки. По дороге я где-то потерял свою сумку и весь
усыпанный репейником, вломился в камыш и ушёл в воду по самые
подмышки. Где-то совсем рядом громко сопя, в воде ворочилось,
что-то огромное…
Выбираясь из воды, корова зацепила меня рогом и выволокла на
берег прямо под ноги разъярённой бабули.
Мы стояли друг перед другом, словно в каком-то старом
американском вестерне, и с ненавистью, стреляли друг в друга
взглядом.
— Вот привязался, аспид... — бабуля плюнула и, держась за
поясницу и охая, поплелась к мирно жующей травку, корове. — Уууу,
утроба ненасытная... — хлопнула бабка корову по заднице ладошкой. —
А из-за тебя аспид, я свою вставную челюсть потеряла.— Из-за меня?…
Да я себе шел по дороге, никого не трогал… Чего было так орать, как
будто на вас насильник напал?— Так ты и есть, насильник… Вот как
накатаю на тебя заявление участковому, что ты меня снасильничать
хотел… Полночи за мной по полю гонялся… Вон как и меня и Зорьку
мою, вымотал, аспид!Меня от такой наглости бросило в жар. Не
хватало ещё и правда из-за этой полудурочной старухи, в полицию
загреметь.— Я... Я... Простите меня, пожалуйста... — проблеял я не
узнавая своего голоса.— Что... Забздел, милок? — злорадно
усмехнулась старуха. — Иди ищи мою челюсть. Я её где-то тут
обронила. Да смотри не наступи, сломаешь...
Трясясь от ненависти и бессилия, я упал на четвереньки и пополз
по мокрой от выпавшей росы, траве. Бабуля помогать мне и не думала.
Она сидела рядом с коровой на кочке и тихонько посмеивалась.