— выделил интонацией профессор, чтобы всем сразу стало
понятно, кто же такой «сам», — обращался по щекотливым
вопросам.
Ждать нотариуса Игоря Юрьевича Губочкина и по совместительству
друга семьи Рутенбергов долго не пришлось, он буквально чуть не
снёс и без того не запертую дверь. И, ворвавшись в гостиную, резко
затормозил, став пятиться обратно к выходу. Его правая рука
потянулась к галстуку, ослабляя узел, глаза забегали, лоб покрылся
испариной. Левая же рука сжалась в кулак, куда впились его мелкие
зубы, чтобы не закричать от страха, ведь он точно знал, что Леня
Рутенберг уже не топчет эту землю своими лакированными туфлями.
А нижняя челюсть предательски запрыгала, создавалось
впечатление, что к Софье он зашел исключительно чтобы перекусить
своей собственной рукой. Нет, игру в покер он бы не потянул, не
умел Губочкин сохранять спокойствие и быть хладнокровным. Как
только решился на эту аферу? Бабы...
А то что это была афера, стало очевидно, когда он увидел живого
Лёню Рутенберга привязанного к креслу скотчем. Приплыли…
— Ну, здравствуй, Игореша, так и будешь стоять или обнимешь
старого ПОКА ещё живого друга? — попытался изобразить я
непринужденное выражение лица.
— Лёнь, я не хотел, меня… За… Это всё она... Она… — сознание
губочкина померкло, и он стек по цветочным обоям на паркет.
— Ну что ты стоишь, развяжи наконец меня и принеси воды. Будем
нашего друга в чувство приводить, и скотч захвати, — подрыгал
затекшими руками я, обращаясь к Софье.
Та же впала в ступор, не ожидая такого поворота, и машинально
стала отдирать меня от стула.
— Ножницы! Возьми ножницы или нож, — повелительным тоном
приказал я. — Аккуратнее, куртку не порежь!
Губочкин, пришёл в себя на том же злополучном кресле, где до
этого был примотан я.
— Ну что, сам расскажешь или мне помочь? — навис я над бывшим
другом Рутенберга, поигрывая бровями и отобранной у Софьи скалкой.
Сама же женщина сидела за столом, сжимая фарфоровую чашку, и время
от времени совершала небольшой глоточек и снова замирала. Миссия ее
была выполнена, а о дальнейшем позаботятся мужчины.
— С-сам, — от страха Губочкин стал заикаться.
А всё было вполне предсказуемо.
Неделей ранее в его контору в сопровождении хмурого мужчины
приехала молодая жена Рутенберга Наденька. Разговаривали они долго,
всё сводилось к тому, что Лёня уехал на важную конференцию и он
недоступен, а перед отъездом не успел заверить доверенность на
супругу. Из-за чего продажа небольшого домика в деревне, которым
владел Рутенберг, откладывалась на неопределенный срок.