Греве кивнул. Романами знаменитого
шотландца он зачитывался ещё в Морском Корпусе. В библиотеке
имелось полное собрание его сочинений этого автора на русском, и на
английском, но офицер-воспитатель их роты требовал, чтобы будущие
мичмана читали их исключительно на языке оригинала. Англичанка,
конечно, гадит, - поучал он, - но не следует забывать, что британцы
– лучшие моряки в мире, и без знания их языка в океан лучше и не
высовываться…»Двенадцатилетнему Карлуше Греве это казалось ужасной
несправедливостью, и лишь со временем он понял, насколько прав был
их наставник. Особенно когда сам приложил немало пота и крови,
своей и чужой, чтобы сбросить Владычицу Морей с её пьедестала…
Наверное, от предков матери я и
унаследовал тягу к приключениям. – продолжал меж тем его спутник. -
А детство пропитанное запахами моря, определило остальное. Знаете,
в портовых городах всегда ощущается дыхание чего-то иного —
далекого, огромного, таинственного, неведомого мира. Мальчишки,
выросшие в подобных местах, всем своим существом чувствуют огромное
множество самых невероятных событий, что происходят где-то за
чудесной линией горизонта, куда уходят отшвартовавшиеся от
набережных под окнами их домов парусники. Наверное, это и повлияло
на мой выбор литературной карьеры – и куда сильнее, чем годы,
проведённые в Париже!
Он остановился и поковырял кончиком
трости тротуар, выложенный плотно пригнанными одна к другой
дубовыми шестиугольными плашками.
- Никогда не видел такие вот
мостовые! - спутник барона поковырял – В Европе вообще не принято
использовать для этих целей дерево, предпочитают камень.
- На булыжной мостовой тряско, да и
колёса экипажей быстро разваливаются, а тёсаный камень куда дороже.
– отозвался барон. - Его кладут на Невском, на Литейном, на
площадях, ну и на набережных, разумеется. А дерево – что ж, Россия
лесная страна, этого добра у нас вдоволь. К тому же, дуб, а паче
того, лиственница, мало подвержены гниению, мостовые получаются
достаточно долговечные.
- Должен сказать, Петербург меня
поразил. – признался литератор. – Вот уж воистину, Северная
Венеция, только без итальянской тесноты. Такого сочетания
великолепной архитектуры и открытых пространств в самом центре
города я, пожалуй, нигде больше не видел!
- У нас предпочитают говорить
«Северная Пальмира» – . улыбнулся барон. Но вы правы: град Петров
умеет удивить гостей. Вот преимущества строительства по заранее
составленному плану! Хотя, конечно, и у тут хватает бестолковщины,
особенно, на окраинах. А уж Москва – и вовсе большая деревня,
правильно её так прозвали….