До самого дома Любу преследовала сцена с наглым цыганом и его неприятной братией.
Шагая по заросшему изломанному тротуару, девочка тревожно прокручивала в голове раз за разом весьма агрессивную предъяву ровесника. Взбудораженная, тихоня планировала избежать столкновений с выходной мамой, закрыться в комнате, залезть в кровать и, прикрывшись чтением книжки, хорошенько подумать. Нужно переварить случившийся на реке базар, в перспективе обещавший нехило усложнить жизнь.
В веранде обнаружилось несколько пар чужой обуви — в доме нежданные гости.
Все кресла и диваны зала оказались заняты. Люба давно привыкла к старшему поколению, часто гостившему у них, поэтому, войдя, широко улыбнулась.
— Кто к нам пришёл?! — громко воскликнула Зинаида Александровна. Эта седовласая опрятная старушка жила за пару кварталов от Поспеловых в кирпичном домишке с большим ухоженным огородом. — Любушка! Какая ж ты красавица стала! Иди ко мне, расцелую!
Мама, сидевшая рядом с бабой Зиной, оглядела подростка строго, озабоченно.
— Как дела в школе, дочь?
— Все хорошо.
— А учёба?
— Всё хорошо, — опять дежурно ответила Люба, а потом, чувствуя, что ждут большего, пояснила: — Получила пятёрки по литературе и истории.
— Молодец какая! — хором похвалили старушки.
Подросток, двигаясь по кругу, позволила каждой пожилой женщине крепко себя обнять. А потом подбежала к широкому креслу, из которого привстала самая обожаемая старушка — бабушка Тася. Девочка нырнула в тёплые объятья, вдохнув свежесть шерстяного голубого платка и пушистой кофты. Таисия прижала ребёнка к себе щедро, нежно и с большой любовью, которой пятнадцатилетней девочке так мало перепадало.
Люба на пару мгновений забылась и позволила царившим в душе тревоге, неразберихе и озабоченности проявиться на своём лице. Баба Тася, посмотрев на потемневшее личико большими пушистыми чёрными глазами, сразу всё заметила. Она посадила девочку рядом с собой и тихо, чтоб другие не слышали, спросила:
— Почему моя яхонтовая перепёлочка опечалилась?.. Что тревожит?
Школьница, опустив грустный взгляд, наклонила голову вбок.
— Кто-то обидел?.. Ну же, посмотри на меня, ясноглазочка!
Юная Поспелова не привыкла делиться переживаниями, что копились в душе, проживая невзгоды молча. Но во взгляде бабули не было ни порицания её хандры, ни осуждения, ни чёрствости и безразличия, прикрытых фальшивым участием и обывательским интересом. Таисия искренне переживала, и Люба, увидев её неравнодушие, едва не расплакалась. Женщина ещё крепче обняла, поглаживая девочку по русой головке.