Так и хотелось крикнуть: люди, на что вы размениваете свою
жизнь? Что выжившие потом расскажут? Затоптал кого-то ради грошовой
халявы?
Густая противная слюна скопилась во рту, я наклонился выплюнуть
ее, она мне прямо дышать мешала, и тут меня вырвало — противной,
кислой жижей, которая никак не хотела кончаться.
Власовский, не дождавшись ответа, кинулся дальше, я же,
некультурно вытерев рот рукавом, бросился вслед за
полицмейстером:
— Александр Александрович!
Он остановился, повернулся ко мне.
— Слушаю вас, Евгений Александрович.
— Прошу прощения за конфуз... — я махнул рукой назад.
— Полноте, не берите в голову. Тут у самого ком в горле стоит...
Такое...
— Нужен транспорт. Мы всех пострадавших не вывезем своими
силами.
— Да, конечно, — кивнул Власовский, тяжело вздыхая. —
Распоряжусь, чтобы к вам подгоняли.
Полицейских и солдат стало еще больше, появилась возможность
нормально работать. Я засучил рукава, взял из первого экипажа
запасную врачебную сумку, шины.
— Евгений Александрович, — ко мне пробился растрепанный
Моровский. — Стоит ли самому? Вы вон на ногах еле держитесь!
— Сколько у вас врачей тут?
— Сейчас? Семеро, плюс фельдшеров с десяток. Я разбил бригады,
мы сможем обрабатывать по двадцать пострадавших за раз.
— Меня тоже включайте.
Работа отвлекла. Толпа ревела где-то в стороне, а к нам
продолжали подносить раненых. Самых везучих, если можно так
сказать. Им больше внимания, потому что поток не такой мощный,
после оказания помощи они отправятся в больницы в относительном
комфорте, и там их встретят, как положено. Это потом, чуть погодя,
когда поток превратится в лавину, они у скорой получат самый
минимум, их бросят на подводы кучей, и потащат в больницу, где на
воротах встанет к тому времени дворник, который никого не пустит —
кончатся места даже на полу в коридоре.
Гул толпы не то чтобы стих, но стал какой-то... другой, что ли.
Одиночные крики начали четче выделяться. Наложив очередную шину, я
встал на ноги. На земле всё быстро затекает, если ты, конечно, не
уроженец Средней Азии, с детства привыкший сидеть на корточках.
Ого, вот это я пропустил многое, оказывается. Толпа практически
рассеялась. По полю ходили полицейские, солдаты, мужики какие-то, и
собирали оставшихся на земле. Тащили к нам в основном, там у
Моровского на сортировке натуральный ад уже был — очередь в десятки
человек, лежащих рядами на земле. Но некоторых складывали на поле,
вплотную друг к другу. И там собралось уже...да не один десяток, и
не два. А ведь это только начало!