Если имеешь автомобиль служебный или личный – постарайся
получать удовольствие от вождения. Так я думаю.
К чему это я. У кого-то есть персональный водитель, а у меня
персональный ангел хранитель в этих местах. Старик Выкван.
Правда, не знаю будет ли он меня спасать в следующий раз. Я
когда увидел, как он опять спешит на помощь, так сразу кричу ему:
Выкван! Выкван!
А, как мне показалось, он когда меня заметил и узнал, даже
спешить перестал. Подошел, стоит на берегу, справшивает: Опять это
ты, Этчывэлпылвынтын.
А я как дурак счастлив, что он нас нашел, улыбка до ушей.
Отвечаю: это я, Выкван. А он трубку достал, закурил и не торопится
вытаскивать.
Молчу не отвлекаю, знаю, такое дело надо перекурить. А он
знаете, что спросил? Говорит, тебе тут, что бадарааннаахот хрен
медом мажет? Это у женщина-дух травы, что-то вроде нашей кикиморы
болотной.
В итоге вытащил нас наш ангел-хранитель. Правда есть и плохие
новости. Рюкзак Султыга утонул, вместе с ним и листы из журнала
Гибаряна.
Потом он предлагал идти к яранге обсушится, но я конечно
отказался. Мы прямо там у болота развели костер развели сняли
одежду сушимся.
Говорю у нас раненый, в пяти километрах отсюда на озере кровью
истекает. Нужно поскорее к нему добраться. А старик трубку курит, у
нее еще мундштук такой изогнутый длинный и тонкий. И снова
молчит.
Смотрит то на меня, то на Мусу. Сидит на бревне, ждет, когда
одежда от жара обсохнет. Вот не видел бы сам, никогда не поверил
бы, что у человека глаза говорящие бывают. Это как телепатия.
Глаза его говорят, ничего не случится с вашим раненым, а вот
вас, дураков, я больше спасать и вытаскивать из болота не буду.
Тебя, Бурцев, особенно. В то же болото, только дурак в третий раз
лезет.
Да. Взглядом все это и сказал. А я как бы ушами слышал его
голос. Не подумайте, что у меня болотная лихорадка. Я сейчас все
четко соображаю.
Ну а дальше, вы все знаете. Выкван к себе с Мусой отправился.
Там как раз к нему геодезисты заходили. Я вернулся к Ямазову ждать
помощи.
Через два дня за нами вертолет прилетел на озеро. Вот я здесь.
Пришел сдавать оружие, писать объяснительные или заявление по
собственному, если надо. А ты вы меня и выхватили.
— Все понятно.
Гунько поправил свой галстук. Сегодня он был в костюме.
— Тогда могу идти?
— Нет, подожди. Слушай меня, Бурцев. Вопрос о твоем увольнении
не стоит, так?