Не мне. Роману.
Что именно – не слышу. Видимо, чтобы тот отъехал от девушки.
Потому что Рома в это мгновение бросает наглецу:
- Она не девушка. Она моя жена.
- И что дальше? – отвечает голос рядом со мной. – Это не повод
её хватать, тем более она, кажется, совсем этого не хочет.
Рома багровеет и почти орёт:
- Ты что, мужик, оглох?! Она моя жена!
- Недолго мне осталось ею быть, - подключаюсь к их диалогу.
- Слышь? - усмехается наглец. – Недолго!
Потом смотрит на меня и, поигрывая ключами от машины,
уточняет:
- Подбросить?
- Астон Мартин? Серьёзно?
Смотрю на тачку, к которой подошли. Серый полированный корпус
блестит перламутром, плавные линии навевают сравнение с диким
животным семейства кошачьих. С леопардом. Низкая посадка, огромные
хромированные диски, дуги которых напоминают бьющие в воду молнии,
узнаваемый значок с крыльями.
Короче, как говорят: «что-то на богатом».
На плечи мне опускается мягкая ткань пиджака, который незнакомец
снял с себя. Я ведь в чём была выскочила – в атласном
платье-сорочке. Пальцы на моих плечах чуть сжимаются, когда следует
вопрос:
- Хочешь без верха прокачу?
А этот товарищ тот ещё пижон.
- В марте? – скептически приподнимаю бровь, а он иронично
хмыкает:
- А что? Предлагаешь подождать лета?
Морщу нос, думаю, что, возможно, это неплохой способ проветрить
голову. Главное не переусердствовать, а то вместо облегчения можно
получить диагноз и больничную койку.
- А давай.
- Чудно, - потирает руки, - запрыгивай, - распахивает
дверцу.
Как запрыгивать в машину с таким клиренсом не знаю, поэтому по
царственному укладываю себя внутрь кожаного салона и тону в
объятьях изогнутого кресла, идеально поддерживающего усталую
спину.
- Так, нужен обогрев, чтобы нам не задубеть.
Он что-то переключает на приборной панельке и экране управления,
а я кутаюсь глубже в его пиджак, опуская щёку на мягкую дорогую
ткань. Она стильного бежевого цвета, атласная подкладка тёплая и
нежная. Определённо парень не из простых.
Разглядываю его исподтишка. Парню лет тридцать, так что вернее
сказать – мужчина. Хотя нынче такие мужчины пошли, что и в сорок
они маменькины сынки, прям как мой почти-бывший-муж.
- Что у тебя там с руками? Давай посмотрю. В дверь ты
впечаталась знатно.
Не дожидаясь ответа, он берёт меня за запястья, мягко потирает
кожу пальцами. Онемение давно прошло, но мне приятны его
прикосновения, так что не возражаю.