— Е2-Е4? — пошутила я,
чтобы разрядить обстановку.
Не
удалось.
— Первый ход для
детского мата? — понял меня, как оказалось, игрок. — Это тут при
чём?
— При том, что я
чувствую себя пешкой, — парировала, не глядя. — Сколько ещё меня
будут унижать непонятно за что? Что я вам сделала такое, чтобы
поступать так со мной?
— О, теперь давим на
жалость? — герцог усмехнулся. — Это мы уже
проходили.
— А ты всегда о себе в
третьем лице говоришь? — уколола я.
— Иногда
бывает.
Он лишь
отмахнулся.
— Мне нужны личные
средства.
— Зачем? — упирался
несговорчивый поставщик. Буду считать его таковым, чтобы легче было
дожимать.
— М-м-м? — сделала вид,
что раздумываю. — Мне перечислить все женские штучки или пожалеть
твои уши? Косметика, элементы туалета… — начала было
я.
Но он продолжил вместо
меня:
— А так же подарки
прислугам, чтобы они были к тебе более лояльны, не так ли? Хотя
правильнее сказать взятки, я прав?
— И это тоже
проходили?
— Как я вижу, ты решила
поиграть со мной в игру, здесь помню — здесь не
помню?
— А что если так и есть?
После лихорадки у меня есть некоторые проблемы с
памятью.
— Кто
он?
— Кто? — удивилась
я.
Прямой острый взгляд
герцога пугал до дрожи в поджилках, но я выдержала это испытание и
не дрогнула.
— Ты знаешь, о ком
я.
— Вот и
нет.
Герцог устало выдохнул и
отвернулся.
— Одна брачная ночь,
одна, необходимая для выполнения сделки, и ты задрала нос, будто
герцогиня?
— Не понимаю, о чём это
ты?
А перед глазами проплыла
череда образов, вгоняющих в краску.
— Не знаю, в какую игру
ты со мной играешь и на чьей стороне, но я это непременно выясню! А
теперь вон! Вон из моего кабинета!
Он указал на дверь и
воззрился на меня так, будто сделает что-то очень плохое, если я
ослушаюсь.
— Но как же няня, как же
дети? — прибегла я к последним аргументам. Уж если ненависть ко мне
столь велика, детей-то он любит? Или в нём совсем ничего
человеческого не осталось?
Оказалось, было хоть
что-то. Но немного.
— Если успеют до них
добраться вперёд остальных, то их привезут мои офицеры. Весть
отправлена в город. А тебе положено терпеливо ждать и кормить
Максимилиана, если уж ты решила сама этим
заниматься.
Глянув на часы, он ещё
больше меня удивил:
— Ему осталось спать час
без четверти, а затем он проснётся голодным.
— Знаю, — ворчливо
ответила я. Вместе с тем исполнила волю муженька, избавила его от
столь ненавистного ему общества. И только одна мысль прочно засела
в голове. Кто же это стучит ему с таким рвением, раз он знает весь
распорядок дня ребёнка и график кормления, м?