— У Максимилиана всю ночь болел
живот, я не спала, укачивала его. Еле уложила спать, а тут вы
устроили пальбу. Неужели нельзя было выбрать место безлюднее и
подальше от дома?
— Полагаю, мне следует извиниться, —
оружейника наконец проняло, и он виновато склонил голову. — Я не
видел никаких препятствий для демонстрации оружия. Я лишь хотел
поделиться соображениями с герцогом и указать на преимущества новых
поставок вооружения в Пеший норфолкский полк.
— Всё это прекрасно, но место и время
выбраны неудачно.
— Мне решать, где и что проводить. —
Саймон наконец вмешался в наш разговор и попытался поставить меня
на место. Но я ему не позволила, потому что знала, как с ним
управиться, что и продемонстрировала.
— Дорогой мой муж! — Я сделала еле
различимый знак рукой, отойти в сторону. — Если вы изволите уделить
мне время, то узнаете нечто крайне важное для себя.
Линдерброс не спешил меня слушать. И
правда, кто он, а кто я?
— К слову, про леди Макбет я не
читала, но видится мне, могу её отчасти понять.
Сощурилась и мстительно поджала губы.
Герцог разъярился и теперь уже крайне охотно отправился в мою
сторону. Я стояла в десятках шагов от стола и вдобавок развернулась
и быстро направилась назад к дому, где он меня и поймал, схватив за
руку.
— Терпение, Ваша Светлость, —
хлопнула его по ладони. — Давайте зайдём за угол, где и
поговорим?
— К чему угрозы? — нетерпеливо
спросил он. — Или хочешь в чём-то признаться?
— Мне не в чем признаваться, но я
могу напророчить. Если вы продолжите относиться ко мне и моим
интересам подобным образом, то я исключительно специально изучу все
труды Шекспира. Сделаю это с особым тщанием и возьму на
вооружение.
Притиснув меня к стене, Саймон
смотрел мне прямо в глаза. Расстояние между нами было неподобающим,
но его это мало волновало. Меня — немного.
— Я хочу лишь знать, — процедил он
сквозь стиснутые зубы, — что ты сделала с Томасом! Это ты его
убила? И почему не скажешь, где его могила, чтобы я мог его
оплакать, м?!
Закрыв глаза, я переборола
накатывающие слёзы и смогла лишь выдавить из себя:
— Всё сложно. Всё очень и очень
сложно.
— А по-моему просто!
— Обещаю, — заверила я. — Как только
я со всем разберусь, ты первый, кто узнает о его судьбе.
— То есть?..
— Он может быть жив, — та малость,
которую я ему задолжала.