— Столбняк, — тихонько шепнул
врач.
Но дворецкий его не понял, продолжил
взирать непонимающе.
— Ей осталось недолго.
— Столбняк… — задумчиво проронил
дворецкий, медленно соображая. — Неужели это заразно?!
— Тише, не кричите! — остановил его
врач. — На моей практике я не видел иных проявлений, кроме как
заражение открытых ран. Палец у неё раздулся и потемнел. Пиявки
ставить уже поздно. Думаю, здесь я ничем не могу помочь, кроме как
облегчить боль бедняжки. Но я не взял с собой лекарств, сильно
спешил.
— Что тут у нас?
В коридоре, ведущем к комнатам слуг,
показался офицер.
— Прачка лежит при смерти, сэр, —
нехотя ответил дворецкий. — Думаю, Его Светлости незачем знать
детали.
Но врач с ним не согласился:
— На вашем месте я бы не скрывал
обстоятельства дела.
— Столбняк, сэр Олдридж, — выжал из
себя дворецкий. — Она где-то поранила палец и не озаботилась
собственным здоровьем.
Немного помолчав, военный кивнул,
прежде чем добавить:
— Когда всё разрешится, похороните
её, герцог оплатит. Это меньшее, что он может для неё сделать в
этой связи.
Будто услышав чужой разговор, больная
широко раскрыла глаза и громко выдохнула:
— Д-деньги!
Невероятным усилием она вытянула
вперёд дрожащую руку, будто пыталась до чего-то дотянуться. Её
скрюченные пальцы щупали воздух, в глазах стоял страх, губы
подрагивали. Тело сотрясали сильные спазмы.
— Д-д-д… — попыталась вновь сказать
она.
Рывок, предсмертная конвульсия
вытянула последние силы, и прачка закрыла глаза, так и не успев
сделать нечто важное. Прибыв в поместье, она, рискуя здоровьем,
тщательно отмыла деньги, монетка за монеткой. Переложила их в новый
мешочек, а тот спрятала в шкатулке, искренне радуясь собственной
удаче. Укладываясь спать, она не могла и думать о глубине иронии.
Жизнь неплохо подшутила над ней, не позволив как следует
насладиться неожиданно приобретённым богатством. Прачка и думать не
могла, что уже через час её тело станет каменным, а движения
скованными.
Мучаясь от боли, она отчаянно жалела,
что не оставила записки. Никому не сообщила, куда спрятала
шкатулку. Боясь козней коллег, она держала свою маленькую тайну в
секрете. А теперь с ней покончено. Теперь ей никак не потратить
семь соверенов и разменной мелочи на десять фунтов с небольшим.
Замерив пульс бедняжки, врач
констатировал смерть, уточняя время: