— Сесилия? — он перевёл удивлённый
взгляд в мою сторону. — Что у тебя с носом?
— Ха! — хмыкнула я. — И ты мне
скажешь только это?..
Я вошла в комнату, чтобы отвесить
пощёчину одному и другой. Меня упрекал в возможной измене, а сам?
Хорош. Ничего не скажешь.
К сожалению, моральное потрясение,
головокружение и кровь из носа — сделали своё дело, перед глазами
почернело, но сознание я не потеряла. Села на полу, чтобы не
упасть. Сделала глубокий вдох и выдох. Зрение вновь вернулось.
— Госпожа! — участливо выдохнула эта
змея. Вот как, скажите мне, её голос может быть таким добрым?
Только что она пыталась соблазнить моего мужа, а сейчас уже
беспокоилась о моём здоровье.
— Ничего не хочешь мне сказать? —
зло бросила я непонятно кому.
— А ты? — парировал герцог.
Единственная мысль засела в моей
голове в этой связи. Как хорошо, что я не подпускала его близко к
себе.
— Госпожа, идёмте, я уложу вас
спать, вы слабы. Врач сказал, у вас пищевое отравление.
— Ах, а не яд ли?
Усмехнулась тихонько. Голос мне
изменил. Сел. Силы тоже были на исходе. Состояние было жутким.
— Я отнесу её в кровать, — вызвался
рыцарь в сияющих доспехах.
Ах! Сейчас растаю от его
доброты.
— Какой же ты всё-таки подонок, —
выдохнула я. Ощущая мужские объятья. Приятные и противные
одновременно. Вся эта ситуация была противной и он был мерзким. И
кровь из носа всё-таки хлынула в глотку, едва я запрокинула
голову.
— Ненавижу вас всех, — последнее,
что я произнесла, теряя сознание.
И снова ощущение, будто я сплю и вижу страшный сон, посетило в
который раз. Врачи в белых халатах ходят предо мной. Медсестра
перевязывает мои ладони бинтами. Что это такое и почему я чувствую
себя так, будто голова раскалывается? А реальность где-то там,
между ресницами, виднеется в едва-едва приоткрытые глаза.
Воспоминания прошлого перед смертью?
Нет, это просто сон, их лица размыты,
никто и ничто мне незнакомо.
Закрываю глаза и уплываю в
бессознательное бытие. Темнота окружает, обволакивает, холодит.
Темнота повсюду. Она проходит сквозь меня, словно дыхание ветра. Я
не вижу собственное тело. Никого и ничто. Не вижу.
Как вдруг ослепляющей вспышкой щёку
обжигает острой болью.
— Мерзавка!
Ощущение дежавю пролетает перед моим
взором, едва я открываю глаза.
Ещё замах и я машинально останавливаю
чужую руку. Тело по-прежнему слабо после болезни. И снова тот же
самый интерьер, снова София предо мной гневается. Но в этот раз я
не буду огрызаться.