Вот только стоило мне выйти из, кажущегося безопасным, кабинета Павла Сергеевича, как паника вновь подступила ближе. К самому горлу. До тошноты.
«Господи, только бы он уехал домой», - думала я, с опаской выглядывая из пустого холла университета. Но на парковке было пусто, как и напротив фасада здания. И я, облегченно выдохнув и воровато оглядевшись ещё раз, вышла на улицу.
- Меня ищешь? – раздался позади хриплый шепот на ухо.
Я подпрыгнула на месте, вскрикнув. Волоски на затылке встали дыбом не только от страха, но и от его горячего дыхания. Внутренности прилипли к позвоночнику. И я поняла, что вот он – мой конец. И зовут его «Роман Грозовский».
- Ты больной? А вдруг у меня сердце от страха остановилось бы?! – рявкнула я, резко оборачиваясь.
Но этой наглой морде, похоже, было всё равно на мою сердечную деятельность, поэтому он только расплылся в самодовольной ухмылке. В порыве обиды, замахнулась, и стукнула кулаками по груди парня, вымещая негативные эмоции, которые накопились за день.
- Болван! Идиот! Да что с тобой не так?! – сокрушалась я, продолжая лупасить эту скалу, чувствуя подступающие к глазам слезы и ком в горле.
- Ну, вот таким вот придурком уродился, ничего не поделаешь. – перехватывая мои руки, Грозовский рванул меня на себя, заключая в объятия. Я ошарашено вытаращилась на него от неожиданности. Даже слёзы в уголках глаз подсохли. – Плакать собралась что ли? – нахмурился мерзавец, будто бы знал, что такое сочувствие и пределы дозволенного. – Это ты завязывай. Мне больше нравится, когда ты бесишься. Выглядишь до жути сексуально.
Его ладонь легла на мою щеку. И хотя взгляд казался холодным, было в нём что-то, заставившее мои внутренности сжаться в тугой узел. Непроизвольно приоткрыла рот, чтобы вдохнуть больше воздуха, ибо кислорода резко стало не хватать. Причём, катастрофически.
Что с этим миром не так? Что происходит? Неужели я и вправду стою в объятиях зверя и… Не вырываюсь?
Едва уловимый запах мяты пощекотал ноздри, а следом я ощутила и запах его тела. Терпкий. Мужской. И… невероятно притягательный. Как и его губы.
Поймав себя на этой мысли, ужаснулась.
Я что, сейчас серьезно хотела, чтобы этот пирсингованный меня поцеловал? Своими железяками? Я, похоже, переработала. Слишком переработала.
Большим пальцем парень очертил контур щеки, скул. Обхватив затылок, зарылся жесткими пальцами в волосы и склонился надо мной. Разноцветные глаза слегка прикрыты, затуманены. Горячее дыхание щекотало мою кожу и губы.