- Не
бойся за своих, - проворчал дан, почесав щеку о край колодки. – У
меня ребра сломаны, дышу через раз, рук не поднять. Убийцу сейчас
даже этот прыщ, - кивок на отрока, - домашним ножом зарезать может.
И ты вот что: своим не говори. Хочу умереть с оружием в руке, а не
в этом, - он еще раз почесал щеку о колодку.
-
Что он сказал? – напрягся отрок-сторож, понимавший по-нурмански с
третьего на десятое.
-
Сказал, что покалечен сильно, - ответил Сергей. – Но драться,
говорит, смогу.
- И
хорошо, что покалечен! – буркнул отрок. – Я таких, как он видел.
Убивать умеют.
-
Тут ты прав, - согласился Сергей. – Он в их хирде был лучшим. И
прозвище у него как раз такое. Убийца.
-
Достойное прозвище.
Рёрех. Подкрался тихо, как мишка к жертве.
Хотя что удивительного? Он и в старости, на одной ноге, так же
ухитрялся.
- Я
слышал, что ты сказал, дан, - сообщил княжич. – Нет чести в том,
чтобы добить калеку. Но и зарезать тебя, как свинью, тоже не хочу.
Воин ты славный, я видел. Если бы твой взбесившийся хёвдинг не
приласкал тебя топориком, так легко бы тебя не взяли.
-
Вообще-то его Горошек свалил, - внес поправку Сергей. – Я с крыши
видел.
-
Горошек его уже добивал. И не добил, замечу.
-
Жаль, что не добил, - осклабился Убийца. – Пировал бы сейчас в
Асгарде.
-
Сегодня ты не умрешь, - заявил Рёрех. – Будешь жить. Раз ты такой
удачливый воин, верегельд за тебя назначаю. Шестьдесят марок
серебром. Как родня соберет, так я тебя и отпущу. Срок тебе – за
седмицу до Солнцеворота.
Дёрруд поморщился:
-
Говорил мне отец, что много болтаю.
-
Шестьдесят марок! – повторил Рёрех. – И не думай, что я слеп и не
вижу, что боец из тебя сейчас никудышный. Принесешь клятву Тору,
что признаешь себя моим пленником и будешь вести себя мирно,
колодки снимут. Кровью ты не плюешь и губы у тебя розовые. Значит
еще поживешь, а я получу свои шестьдесят марок. И не торгуйся. За
такого воина, как ты, можно и сотню потребовать. Пойдем, Варт!
Поможешь нам с Прастеном добычу оценить. У этих северных
разбойников чего только в кошелях не лежит.
-
Умный ты, сын конунга, да дурак, - прошептал им вслед Дёрруд. – Не
видать тебе этих марок.
В
гридни Сергея опоясали сразу по возвращении. Князь Стемид лично.
Его и еще троих. Из своей личной дружины. Их князь напутствовал
обычно: пожелал славы, добычи и прочих свершений. А Сергею сказал
так: