Когда
машина остановилась, громилы вытащили меня из машины. Ну, скорее
вежливо попросили покинуть транспорт, правда вежливости там этой
было едва ли больше, чем денег сейчас в моих карманах.
После
чего так же «вежливо» они провели меня через вход и привели в
небольшую комнату. Честно признаюсь, ожидал что-то вроде тюремной
камеры. Классические два на два метра, с голыми бетонными стенами и
прибитой к стене койкой. А оказалось какое-то подобие рабочего
кабинета. Стол. Пара кресел, в одно посадили меня. Второе же,
стоявшее за столом напротив, оставалось пустым.
Впрочем,
не долго. Мариновали меня минут десять. Не более того. Дверь за
спиной открылась и вошёл... да, всё тот же Голотов. Обошёл меня,
развалившегося в кресле и лениво смотрящего через окно напротив и
сел в кресло по другую сторону стола.
— И так,
Владислав, благодарю вас за ожидание.
— Пф-ф-ф,
как будто у меня был выбор, — не удержался я.
—
Действительно, не было, — так же усмехнулся Голотов, но сделал это
одними губами. В глазах его веселье отсутствовало от слова совсем.
— От предложений Имперской Службы Безопасности не отказываются. Мы
умеем быть убедительны.
— Даже не
сомневаюсь, — отозвался я и присмотрел к нему
повнимательнее.
На вид
лет тридцать семь. Может быть чуть младше. Спокоен и, что важно,
силён. Очень силён. Его ауру я чувствовал даже без попытки
проникнуть глубже. Она и так ощущалось, как сильное
давление.
И, что
обидно, сейчас этот мужчина сильнее меня. Значительно сильнее. Я
даже из любопытства прикинул, смог бы я справиться с ним прямо
сейчас, вдумайся мне дать дёру отсюда.
Разумный
вывод подсказал, что вряд ли. Но и про нашу последнюю заварушку,
после чего я оказался в этом теле и на этом стуле, он подсказывал
тоже самое. А, что в итоге? Мы всё равно победили! Да, дорогой
ценой, но оно того стоило.
— И? Чё
вам от меня надо?
Михаил
нахмурился, а затем улыбнулся.
—
Забавно. Обычно другие, кто сидел в этом кресле в этот момент
обливались потом, стараясь вспомнить каждый свой смертный
грех.
— Что
поделать, — пожал я плечами, — мне бояться нечего. Молодой ещё.
Грехов не наплодил.
—
Любопытная формулировка. А, как насчёт обвинения в измене? — всё с
той же лёгкой улыбкой спросил Михаил.
О, как.
Любопытно.
— Ну, я
бы сказал, что звучит это, как какой-то бред, — спокойно произнёс
я, глядя прямо ему в глаза. — А ещё понимаю, будь в этих обвинениях
хоть капля правды, я бы сейчас сидел... на куда менее комфортном
кресле.