коммунары догадались
выставить часовых. Но – на казенные дачи сотрудников НКВД незваные
гости обычно не заглядывали, и товарищ Бокий явно утратил
бдительность. Коля беспрепятственно прошел по пустому двору,
миновал большой двухэтажный дом и прильнул к окошку бани,
источавшей влажное тепло.
Окно запотело изнутри, и сквозь
стекла ничего было не разглядеть. Однако вскрики и пыхтение,
доносившиеся до слуха Николая Скрябина, не оставляли сомнений в
том, какие именно дела творятся в парилке. Младший лейтенант
госбезопасности невольно ухмыльнулся, только и подумав: «Ну и ну!
Значит, прав был папа...» Но затем недвусмысленные звуки
прекратились – стихли в одну минуту. И не успел младший лейтенант
госбезопасности удивиться этому, как раздался звук совершенно иной:
удар в гонг.
– Похоже, у них там еще что-то
готовится, – беззвучно прошептал Коля.
И его догадка подтвердилась.
Сначала мужской голос – Бокия, по
всей видимости, – забубнил что-то на одной ноте; различить слова не
представлялось возможным. Потом уже два голоса одновременно –
мужской и женский – начали монотонно произносить слова, и
сдвоенность звучания позволила Скрябину разобрать странную тираду:
«Я пью из тамбурина, я ем из цимбал, я посвящен в обряд».
«Принимают неофитов», – понял
Николай. Его сомнения в том, что за действо разыгрывает на
своей даче комиссар госбезопасности 3-го ранга, развеялись
полностью.
Оставалось уточнить одну-единственную
деталь. И Коля, отойдя от окошка бани, зашагал к опустевшему – как
он надеялся – дому.
3
Из просторной прихожей распахнутые
двойные двери вели в столовую – где как будто попировало дикарское
племя. На длинном обеденном столе там и сям валялись перевернутые
тарелки. Несколько фужеров из-под вина лежало на боку, и от них
расползались по белой скатерти кровавого оттенка пятна. Блюда, на
которых выкладывали различную снедь, загажены были теперь окурками
и объедками. Но среди всего этого безобразия Коля разглядел-таки
то, что ему было нужно: стоявшие на треугольной подставочке
солонку, перечницу и баночку с горчицей. Вытряхнув из солонки на
ладонь несколько крупинок белого вещества, Николай попробовал их
языком и удовлетворенно кивнул: то был самый настоящий,
неподдельный, хлорид натрия. Попросту говоря – поваренная соль.
– Кооператив шарлатанов... –
беззвучно прошептал Коля и, отряхнув ладони, направился уже к
распахнутым дверям столовой.