– Юбилей Толстого – из-за него все
несчастья и начались, – прошептал он, сам на себя удивляясь:
оказывается, он ещё способен был иронизировать!
Но – с юбилеем всё и вправду было
именно так! 9 сентября 1938 года, в тот день, когда по всей стране
отмечали 110-летие со дня рождения Льва Николаевича Толстого, на
квартиру к Булгакову заявился без предупреждения мхатовский завлит
Паша Марков – похожий на застенчивого щенка с печальными глазами.
Да ещё и Виталика Виленкина, своего коллегу из литчасти, притащил с
собой. Должно быть, не рискнул идти в одиночку к драматургу,
который разорвал все отношения с МХАТом и поступил либреттистом в
Большой театр. И вот эти двое...
– Эти двое не придумали ничего лучше,
как предложить мне написать пьесу о Сталине! Это мне-то!.. Я, по их
мнению, был фокусник, у которого в шляпе не кролики, а готовые
пьесы!
И тут же мысли Михаила Афанасьевича
без всякой паузы перескочили на другой юбилей – тот, совсем скорый,
в преддверии коего МХАТ и намеревался поставить его пьесу.
– Два юбилея, не один – вот в чём тут
дело, – произнёс он почти в полный голос. – Парный случай!
И он рассмеялся таким смехом, что
напугал самого себя.
Но, конечно, первый юбилей –
толстовский – тут был не при чём. Да, по большому счёту, и второй –
тоже. И даже то, что, драматург Булгаков, дал слабину, принял
предложение Маркова и почти сразу кинулся собирать материалы для
будущей пьесы о Вожде – это было ещё полбеды. Подлинная беда
состояла в другом: он вернулся туда – в бывший Камергерский
переулок, а ныне – проезд Художественного театра.
Он долго медлил с этим, оттягивал
момент возвращения, как менестрель оттягивает конец баллады. Уже и
1939 год начался; и пьеса, действие которой разворачивалось в 1902
году, получила название «Батум»; и сам Булгаков отметил 15 мая своё
сорокавосьмилетие. Лишь только через месяц после дня рождения, 15
июня, он переступил через себя: пришёл в Художественный театр,
подписал тот трижды проклятый договор на постановку «Батума». И 2
июля уже читал у себя на квартире готовую пьесу мхатовским
артистам. И Николай Хмелев – исполнитель роли Алексея Турбина –
наивно возмечтал тогда, что ему позволят сыграть молодого
Сталина.
А 27 июля Булгаков читал «Батум» уже
в бывшем Камергерском переулке – в здании Художественного театра.
После этого-то всё и началось. Точнее, не началось: вернулось. То
создание явилось, будто кредитор – истребовать с него плату по
долговой расписке.