***
Сборы были недолгими. Лорд Д’Астен начисто сбрил бороду,
подвязал длинные волосы резинкой и мгновенно помолодел лет на пять.
Февроний, несмотря на все протесты Галатеи, был острижен наголо. И
теперь походил на угрюмого крестьянского мальчишку. Галатея,
закрывшись в комнате с тазом воды, какими-то микстурами и
склянками, вышла через полчаса, преобразившись до не узнаваемости.
Румяные щеки, светлые косы, яркое платье. Один в один – купеческая
дочка-дурочка. Что до меня – меня с моим свернутым носом и беззубым
ртом родная мать бы не узнала. В полдень мы уже сидели в небольшой
телеге, которую неведомо где раздобыл лорд Д’Астен, смотрели на
уводившую под горизонт дорогу, и размышляли каждый о
своем.
Дни закружились вереницей пыли. Первые два протекли почти без
приключений. Раз только захромала лошадь, но мы как раз заехали в
какую-то деревню. Местный мальчишка проводил нас к кузнецу,
который, разумеется, был пьян и долго не мог понять, что от него
вообще хотят. А когда все же понял, целую вечность бродил с
ворчанием по дому и искал свой фартук, инструменты. Правда, зачем –
неясно. Потом во все продолжение работы он к ним и пальцем не
притронулся и с лошадью скорее разговаривал, нежели осматривал ее
подковы. Но, в конце концов, у каждого свои приемы. Главное, что
лошади все-таки полегчало, и хромота ее чудесным образом
прошла.
Кроме такого ехали, как сказано, без происшествий. Ночевали в
придорожных трактирах, обедали в открытом поле. Мы с лордом
Д’Астеном сидели на облучке и изредка перебрасывались парой фразой.
Галатея и Февроний лежали в кузове и не в пример нам, без конца о
чем-то перешептывались. Иногда вдруг Галатея заливалась звонким
смехом. Февроний тоже временами улыбался. Они чрезвычайно
подружились за последнюю неделю. Два дня все было тихо. Трагедия
произошла на третий день.
***