- Ну ладно! Что ты помрачнел-то? Черт! Ведь это ж надо! Титул
лорда.
Старик, наконец, выпустил Тибальда из своей железной хватки,
смахнул украдкой слезу и показал на стол.
- Ну что? Надолго ты пожаловал? Садись. Чего
стоять-то?
Тибальд покачал головой.
- Я ненадолго.
- Ну-ну! – С прищуром погрозил старик. – Заделался, значит,
лордом и теперь дел невпроворот? И даже на отца родного времени не
сыщешь?
- Королева приказала найти ее сына. – Тихо произнес Тибальд.
- Сына, говоришь?
Старик задумался.
- Так, стало быть, не врут. Сбежал мальчишка.
- Ты слышал что-нибудь об этом?
- Может, кой-что и слышал. – Протянул старик, покручивая клок на
бороде.
- Слышал я, может, и немного. Но что-то все же слышал. Говорят,
на южном тракте видели мальчонку. По описанию точь-в-точь, что твой
царевич. А с ним был еще один. Постарше. На двоих одна хромая
кляча. Что думаешь? Не твой ли будет?
- Может и он. – Кивнул Тибальд, внимательно глядя на отца.
Из записей Энцио
Ночь и весь последующий день мы ехали почти без остановок. И уже
в сумерках расположились на ночлег в каком-то небольшом трактире на
отшибе. Ехать дальше без отдыха, значило угробить лошадей.
В трактире было малолюдно. Мы закусили. Выпили по кружке эля. И
тут Ансельм, уже давно украдкой на меня поглядывавший, вдруг
объявил, что должен мне о чем-то рассказать.
Не знаю, что я ощутил, когда узнал про смерть Тиберия. Боль?
Страх? Отчаяние? Отчетливо я понял лишь одно. Что мои шансы
избежать повешения стремительно сошли на нет. Вот так вот: раз – и
зеро.
А еще я понял, что мой сон начинает сбываться. Я только что на
шаг приблизился к той площади: Тиберий мертв, хоть и убил его не
я.
О том, чтобы ехать в столицу теперь не могло быть и речи.
- Думаешь, Изабелла тебя выдаст? – Деликатно уточнил
Ансельм.
Признаться, здесь и думать было нечего. Изабелла выдала бы меня
и так. Ну то есть забесплатно. А тут еще такая чудная возможность
поторговаться с лордом Лереном. Отдать меня и заручиться его
поддержкой. Ну или нейтралитетом на худой конец.
Словом, новость была в том, что теперь все в Эоле – и мятежники
и лоялисты – желали, в сущности, одного и того же: передать меня в
руки лорда Лерена. Первые, чтобы упрочить его преданность
восстанию. Вторые, чтобы урезонить его гнев. Я стал чем-то вроде
разменной монеты на базаре. Или еще вернее - зайцем на охоте двух
вельмож. И лучшее, пожалуй, что я мог в такой ситуации, это взять и
повеситься собственноручно. Чтобы избавить королеву и почтенных
лордов от хлопот.