Ты помнишь светлый сад для живности,
где на свободе слон бродил
и стаи разной чудной дивности,
и муравьед, и крокодил,
где тигра пленного не гробили
решетками, и свет зари
струился лишь на автомобили
с детьми невинными внутри?
Да, тесно спать в проулке, раненом
распадом, но бывает миг,
когда не просто марсианином,
начитанным журнальных книг,
а императором над хаосом
быстроживущих рыб и неб
ты пробуждаешься, и страусом
хватаешь вечной жизни хлеб
из рук заезжего хозяина.
Пускай он только сонный газ,
из дерева не вырезаемый,
парящий, словно твой пегас —
с его поддержкой смертный силится
поймать свой голос, как ежа,
ржаную оторопь кириллицы
в сердечной сумочке держа.
Любовь моя, нет, в сентябре
меня не трогай – скуден мой итог,
ведь всякий свет есть слепок времени.
Пространства крепкого глоток.