Я остановил
машину. На некоторое время вокруг воцарилась тишина. Поверженный
противник оставался неподвижным, пехота притихла. Все ждали моей
реакции.
Мгновения
спокойствия оказались затишьем перед бурей, взорвавшейся в кабину
воем датчиков, сигнализирующих непонятно о чём, но явно не о
хорошем.
Я крутанул
кабину и увидел еще два шагохода, направлявшихся прямиком на меня.
И светились они жёлтыми сигнатурами.
Как же я
мог забыть о вас, чуваки!
Но почему
уже отключилась система свой-чужой? У них-то понятно, вручную. А у
меня?
Ответ
последовал сразу. Первый взрыв отшвырнул мой шагоход в сторону,
электроника едва удержала его в вертикальном положении. Я
инстинктивно кинул машину в сторону. Вовремя — на моем месте
расцвела воронка взрыва.
Эти две
машины были другой модели — более крупные, с ракетными установками
в дополнение к турелям. Но и двигались они значительно медленнее,
чем я.
Преимущество в скорости — это конечно хорошо, но и
удача не могла быть бесконечной. А меня не покидало чувство, что
свой лимит я на сегодня не то, что уже исчерпал, а залез в долг,
причем сильно!
Взгляд упал
на изображение одной из боковых камер. Один из пехотинцев подавал
мне сигнал, размахивая фонарем. Значит поняли, что я свой! И
дождались отряд.
Пора и мне
рвать когти!
— Адиос,
амигос!
Шагоходы
медленно, но неумолимо. В воздух взвилась еще пара ракет,
направляясь ко мне по баллистической траектории. Я приготовился
сделать манёвр уклонения и одновременно открыл огонь.
Видимо эти
модификации не могли шмалять ракетами без остановки — требовалось
время на перезарядку или на отвод тепла.
Три шага в
сторону, еще три назад. Ракеты легли точно туда, где я только что
стоял.
Я вспомнил
про люк в брюхе моего шагохода, поискал глазами нужный рычаг в
кабине, пока разворачивай шасси в сторону пехоты, держа
наступающего противника под непрерывным огнем.
— Вот ты
где ты, родимый! — обрадовался я, наконец найдя этот
рычаг.
Он
находился прямо под сиденьем.
Взгляд упал
на тело мертвого пилота, у которого на бедре был закреплён нож в
ножнах. У меня созрел план.
Пока в
кресле не было пилота, электроника блокировала основные функции
управления. Но кто сказал, что пилот обязательно должен быть живой?
В любом случае попробовать стоило.
— Прости
приятель! — я потащил обезглавленного пилота в кресло. Это было
непросто в тесном помещении кабины, да и ушибленное плечо не
добавляло мне проворства. — Прости дважды, второй раз за то что
сшиб тебе голову… Эх, навались!