— Я приложу все усилия, — заверила она Антею Хьюм.
— Я на это и рассчитываю.
Отчего-то показалось, что декан имела в виду вовсе не прилежную
учебу. Впрочем, покинув кабинет госпожи Хьюм, Алекса вздохнула с
облегчением и без промедления направилась к секретарю ректора. В
душном коридоре ей предстояло выстоять полуторачасовую очередь
среди шумных и не в меру общительных первокурсников. Она
познакомилась с тремя артефакторами, пятью бытовичками и двумя
зельеварами. Последние, на правах сокурсников, оказались наиболее
дотошны в расспросах, когда узнали о том, что Алекса второучка. Она
не стремилась прослыть сумасбродной девицей из-за решения еще
четыре года просидеть в учебной аудитории. Поэтому заранее
тщательно продумала ответы.
Да, ей двадцать один год и она из семьи преуспевающих
фабрикантов. Нет, она не боится заскучать по столичной жизни в
провинциальном Аргирисе. Да, она приехала в академию рода Десмар
из-за того, что только здесь принимают второучек. Нет, она не
помолвлена, обзаводиться женихом или поклонником не собирается. Да,
она с детства мечтала стать зельеваром, но, подчинившись воле
родителей, прилежно отучилась на факультете бытовиков. Вот только
тяга к котелку, колбочкам и мензуркам оказалась слишком
сильна...
Все это было правдой. Но правдой также было и то, что помолвку
Алекса разорвала всего пару дней назад. Тогда же она разругалась с
родителями и покинула дом, никого не поставив в известность
относительно своих планов на жизнь.
Получив наконец у секретаря расписание, Алекса поспешила
активировать жетоны на посещение столовой и библиотеки. Затем она
подхватила единственный чемодан и, собрав остатки бодрости,
направилась в особняк Десмаров. Благо, находился он в десяти
минутах ходьбы от академии.
Антея Хьюм лишь вскользь упомянула о запустении и требовавшемся
дому ремонте. Теперь стало понятно, почему она была столь
немногословна. Миновав распахнутые ворота, Алекса ступила на
щербатую плитку, ведущую к парадному входу. Кусты жасмина,
вероятно, когда-то радовали глаз и придавали особняку флер
очарования, но в те времена они вряд ли были такими чахлыми и
неопрятными. Посеревший фасад особняка хранил на себе отпечаток
людского равнодушия. Местами облупившуюся штукатурку пытался
прикрыть вездесущий плющ. Дом выглядел молчаливым гигантом с тремя
рядами стрельчатых окон и темной черепичной крышей.