По венам словно пробежал огненный вихрь — взбудоражил, согрел,
подарил приятное чувство невесомости. Даже в моменты, когда
отношения с Кейром не омрачали его пренебрежение и вездесущие
сплетни, Алекса не испытывала ничего подобного. Совсем недавно она
тщательно укрыла свое сердце от любовных невзгод и потрясений
плотной тканью благоразумия. А этот поцелуй, слишком долгий и
головокружительно страстный, одним махом порвал на клочки все
предосторожности, сулившие ей спокойную жизнь в Аргирисе. Они все
еще кружились где-то на задворках сознания, словно пылинки в
солнечном свете. Но Алекса их уже не замечала, с каждой секундой
освобождаясь от прошлого.
— Тебе пора посмотреть в зеркало, — слегка хрипловатым голосом
произнес Эдвин, прервав поцелуй.
— Что, прости? — растерянно пробормотала Алекса.
— А после того, как ты это сделаешь, мне лучше не попадаться
тебе на глаза. — Эдвин не слишком деликатно ссадил девушку на
соседний стул и направился к двери.
По мнению Алексы, двигался он слишком быстро для человека с
чистой совестью. В душу ей закралось нехорошее предчувствие,
которое до странности хорошо сочеталось и со словами Людевины Фокс,
и с недавними оговорками куратора.
Вероятно, Эдвин надеялся, что Алекса поднимется к себе, но она
вспомнила о том, что в холле висит огромное овальное зеркало.
Проведя ладонью по потускневшей поверхности, девушка смахнула
пыль. Ей даже не пришлось всматриваться в собственное отражение —
сразу стало ясно, отчего в академии при ее появлении все бледнели и
спешили отойти прочь. Зрачки Алексы приобрели вытянутую форму, а
радужка глаз окрасилась в алый цвет. С минуту она стояла перед
зеркалом, хватая ртом воздух, а потом завопила:
— ЭДВИН!
На втором этаже оглушительно громко хлопнула дверь. Алекса
взбежала по лестнице и застыла перед комнатой куратора. Внутри все
клокотало от возмущения, но дергать ручку она не стала — и так
ясно, что Эдвин заперся.
— Я никуда не уйду! — выкрикнула она.
— Ты мне не мешаешь, — с готовностью отозвался Эдвин.
— Ты испортил мой первый день в академии!
Слезы подступали, а вспомнив про поцелуй, Алекса едва не
задохнулась от бессилия и обиды. Неужели Эдвин издевался над ней?
Это была просто игра?
— Я почти уверилась в том, что стану здесь изгоем. Едва не
призналась в том, что я потомственная... — произнесла она, уже
захлебываясь рыданиями.