Брейр поднял кулак, демонстрируя серую
нить:
—
Не могу. Пока эти нитки на мне, мне не избавиться от зеленой, —
Брейр угрюмо смотрел на свою подопечную. В простом коричневом
платье прислуги, после драки, она выглядела еще хуже, чем
раньше.
—
Разрежь?.. Не смотри на меня как на идиота. Я не знаю ваши правила
с нитками, лентами и прочим.
—
Их Тхе’маэс может снять. Больше никто, — сердито обронил Брейр и
поволок Нику по ступеням вниз. Она упиралась, но кхассер этого даже
не замечал.
—
Куда ты ее тащишь?
—
К Нарве. Ей там самое место.
Он
собрался отвезти ее к старой травнице, что жила по ту сторону реки.
Старуха почти тронулась умом и порой не узнавала даже своих, но
зато находила редкие травки и варила отменные зелья. Она никогда не
совалась ни в деревню, ни в город, предпочитая вести уединенный
образ жизни. Бродила по полям, что-то бормотала, пугая сельских
мальчишек…Теперь будет бродить на пару с зеленой и пугать еще
больше.
Он
жестом приказал конюху вывести седланную вирту. Ухватив Нику
поперек талии, закинул ее в седло так легко, будто она ничего не
весила, а сам заскочил следом.
Доминика даже дернуться не успела, как
оказалась в кольце мужских рук. Только это были вовсе не объятия
пылкого возлюбленного, о которых так мечтали невесты из Шатарии.
Она чувствовала каменную грудь позади себя, отрывистое дыхание на
своей макушке и то, как его бедра прижимались к ее. Пыталась
отодвинуться, но он рывком усадил ее обратно:
—
Сиди ровно! Свалишься, все кости переломаешь.
Ему и невдомек было, что Ника прекрасно умела
ездить верхом. Он был уверен, что она настолько неуклюжа, что если
не держать, то непременно свернет себе шею.
Они выехали за ворота, спустились с холма и,
миновав деревню, выбрались к широкой переправе. Дальше припустили
галопом по узкой тропе, уводящей вглубь унылого осеннего леса, и
вдоволь попетляв между облетевших берез и хмурых елей, вывернули на
опушку.
Там притаился крошечный старый домик. С
покосившимся крыльцом, латанной-перелатанной крышей и узкими,
грязными окошками.
—
Приехали! — Брейр, по-кошачьи легко спрыгнул на землю и следом за
собой стащил притихшую Доминику, — теперь ты живешь
здесь.
***
Заправив руки в карманы, он направился к
крыльцу. Зеленая за ним не пошла.
Он
чувствовал ее взгляд между своих лопаток. Сердитый такой взгляд,
обжигающий недовольством.