Если бы от стыда можно было провалиться
сквозь землю, Ника бы непременно так и поступила. Подумать только,
он посмел заявиться в купальню, а на ней даже белья нет!
—
Что ты здесь делаешь? — вскрикнула она, торопливо затягивая пояс на
халате еще сильнее, и отошла от него на другой конец ванной
комнаты.
Этот жест вызвал у него глухое раздражение.
Брейр не привык к тому, чтобы от него шарахались. И уж тем более не
привык к таким взглядом, от которых ломит где-то между
лопаток.
—
Проверял.
—
Не стала ли я опять зеленой?
—
Смогу ли я переместиться к тебе, как это обещал смотритель в
Наранде.
Он
хмыкнул и задумчиво потянул нить на своем запястье. Занятная магия,
непонятная. Но определенно работает.
Ника возмущенно зашипела:
—
То есть ты теперь можешь вот так…без спроса…
—
Всегда мог.
Это просто невыносимо. С такими способностями
от него вообще нигде не укрыться.
—
Я хочу уйти из замка, — порывисто произнесла она.
—
Нет, — кхассер оттолкнулся плечом от косяка.
—
Не подходи ко мне! — в голосе столько ужаса, что остановился, едва
сделав первый шаг.
—
Я не собираюсь тебя хватать и принуждать к чему бы то ни
было.
Не
поверила. По глазам видел, что не поверила. Скрипнул зубами и
отступил:
—
Я просто хотел посмотреть на тебя поближе.
После того, как в зале сорвал с ее головы
капюшон, Брейр уже не мог думать ни о чем другом. Ему хотелось
рассмотреть ее, потрогать гладкие, как шелк темные волосы, еще раз
прикоснуться к птице, разметавшейся на ее плече. Имел полное право,
ведь Высшая из Шатарии принадлежала ему.
Сдержанностью кхассер никогда не отличался,
но сейчас от дальнейших действий его остановил взгляд. Полный
ненависти, презрения, а еще страха, который она так отчаянно
пыталась скрыть.
—
Незачем на меня смотреть!
—
Вот это уже буду решать я, — снисходительно усмехнулся
он.
Доминике очень хотелось запустить в него
банкой с вонючим маслом, помогающим от мозолей, или макнуть носом в
грязную воду. Макнуть и удерживать под водой, чтобы не
вырвался.
Янтарные глаза сузились. Он наблюдал за ней,
слизывал эмоции, ловил взгляды, не понимая, чего испытывает больше.
Раздражения от того, что девчонка смеет перечить, или восхищения по
той же самой причине. Мало кто осмеливался спорить с кхассерами.
потому что одного взгляда достаточно чтобы причинить невыносимую
боль и сломать. Их сила невероятна, ярость безгранична, воля —
непререкаема.