А
ведь у нее был такой прекрасный план — незаметной тенью проходить
по лесу, пока маринис не вырастет, а потом так же незаметно
покинуть владения молодого кхассера. И все бы получилось. Если бы
кто-то большой и бестолковый не надумал жениться.
—
Мужчины — дураки, — глухо произнесла она, и решив, что хватит на
нее сегодня переживаний, отправилась в купальню.
Уж
если ей чего и не хватало в домишке старой Нарвы, так это большой
ванной, до краев наполненной горячей водой с белоснежными шапками
ароматной пены.
Зайдя в ванную комнату Доминика, не сдержала
блаженный стон.
Здесь было все! И зеркало в полный рост, и
аккуратные столики, на которых стояли баночки с маслами и
благовониями. И новые костяные гребни, которыми так приятно будет
расчесывать чистые волосы. И полотенца, мягче самого легкого
облака. И даже пушистый белый халат с широким поясом.
Бросив на свое отражение быстрый взгляд, Ника
поспешно отошла от зеркала и покрутила кругляши на широком плоском
кране. Тут же в ванну хлынула вода. Горячая! Несколько капель из
горшочка с мыльным отваром расползлись по водной поверхности пышной
пеной, а треть пузырька лавандовой настойки наполнила комнату
дурманящим ароматом.
Скинув грязную одежду, она с головой
опустилась под воду, чувствуя, как пощипывает кожу в тех местах,
где было содрано. Потом вынырнула, громко отфыркиваясь и улыбаясь.
Какое блаженство! За одно это Ника была готова простить Луке его
необдуманный поступок.
В
ванне она пробыла долго. Намыливалась то одним отваром, то другим,
до тех пор, пока кожа не начала скрипеть, а пальчики не сморщились,
как перезревшие ягоды. Перебирала свою темную гриву чуть ли не по
волоску. Наконец, нормально почистила зубы! Мятным порошком и
щеткой с шелковыми ворсинами, а не разлохмаченным кончиком ивовой
палочки, как это делала у Нарвы.
Да
она такой чистой еще ни разу не была с того момента, как покинула
стены гимназии Ар-хол!
Распаренная и до невозможности счастливая,
Ника закуталась в слишком большой для нее халат, замотала волосы
полотенцем и, наконец, подошла к зеркалу. Теперь можно было
любоваться. И на румяные щеки, и чистые руки, без темных ободков
под ногтями, и на чистые волосы…
—
Я и не знал, что девицы из Шатарии так любят свои отражения, —
раздался насмешливый голос за спиной.