Из бокового коридора на него вылетели старосты Мальсибер и
Скримджер.
— Этти, где Слагхорн?
— Его нет в кабинете! И в гостиной тоже! Нигде!
— И директора нет! — выдохнул Кристофер. — Только что
проверял!
— Где МакГонагалл? — повернулся к нему Снейп.
— На той стороне коридора!
И точно в доказательство его слов над дерущимися загремел
усиленный Сонорусом голос декана Гриффиндора:
— Приказываю немедленно прекратить!
Но ее не послушали: лавина драки набирала силу, и простым
окриком её уже не остановить.
— Этти, Крис — быстро поток воды в самую гущу! — распорядился
он.
Где какой факультет — не разобрать, все одинаково хрипящие,
перекошенные злобой...
— Инкарцеро! Инкарцеро Максима!
Сверху обрушился поток ледяной воды, расшвыривая дерущихся к
стенам. Северус увернулся, посылая снопы черных жгутов во все
стороны, спутывая локти, колени, запястья, лодыжки...
— Не лезь, Нюниус! — рыкнул чей-то голос. — Круцио!
— До Лорда тебе далеко, Уилкис! — оскалился Снейп.
Короткий взмах палочкой — и здоровенный детина, похожий на
разъяренного быка, взвыл и схватился за левое плечо. На белой
рубашке быстро расплывалось кровавое пятно.
— Авад...
Красные брызги взметнулись из раны на лбу и щеке, еще взмах — и
поперек груди алым вспыхнула широкая полоса. Уилкис захлебнулся
словами и упал навзничь.
— Парни, хватит! Остановитесь! — завопил Макнейр, косясь на
замершего с палочкой наготове Снейпа. — Он нас всех покромсает!
Вдруг стало тихо. Противники — кто связанный, кто просто
опустивший руки — тяжело дыша, молча смотрели на хищно пригнувшуюся
черную фигуру.
— Северус, достаточно... — с трудом подавляя дрожь в голосе,
попросила МакГонагалл.
Он выпрямился, напряженный, как струна, чувствуя на себе
взгляды, в которых ненависть мешалась со страхом.
Со стороны главного входа к ним уже торопилась колдомедик
Хогвартса.
Январь всегда был ее любимым месяцем. Она чуть ли не с первых
дней нового года начинала мечтать о сюрпризах, гадать, что подарят
ей родители и факультетские подруги, вспоминать, каким славным был
прошлогодний день рождения, и готовиться к веселью
наступающего.
Он не сидел за ее праздничным столом, не бывал в толпе друзей,
но зато у него был свой, пусть короткий, но только его, личный, миг
счастья — когда он, еще до завтрака, утром встречал ее у входа в
гриффиндорскую гостиную и, краснея, замирая от волнения, вручал
свой подарок.