Рыжий как-то странно посмотрел и
смачно плюнул с башни.
– Не бзди, лейтенант! Не таких зверей
нагибали.
«Нагибали»? Это – язык сорок первого
года?
Времени поговорить с сержантом
не было. Первые танки немецкой роты втянулись на дорогу перед
фермой и катили к переправе. Еще минута и уйдут на ту сторону.
Анисимов замахал флажком, нырнул
внутрь и захлопнул люк.
Сержант тоже исчез.
Я чуть задержался, пытаясь закрыть
крышку.
– Не парься, лейтенант. Лучше проложи
ее ремнем или лопаткой и не захлопывай. Чтоб свалить успели, если
подожгут.
Рыжий уже ворочал «прикладом». Я
послушно подхватил протянутую лопату и всадил ее между люком и
башней.
Грохнула пушка танка Анисимова.
Первый из немцев вспух и брызнул в стороны осколками. Как будто на
мину налетел.
Грохнули пушки остальных. Выстрелил и
рыжий.
Попали все. Не так удачно, как
командир, но с пользой. Одна из «двоек» закрутилась на месте, теряя
гусеницу, у второй клюнула пушка, наша цель задымила бортом.
– Кого следующего? – заорал
сержант.
Мне что ли?
– Цель?!
Назвать, видимо, в кого стрелять.
– Крайнего левого!
Уже сворачивали с дороги угловатые
«тридцатьпятки». Пулеметы их строчили в кусты, а пушки смещались в
сторону засады.
– Как выстрелю, сдавай назад, Коля, и
дуй на вторую лежку!
Пушка грохнула, посылая снаряд.
Крайняя «тридцатьпятка» дернулась и вильнула в сторону.
– Пошли!
Танк подал назад, уходя вниз по
балке. Заросли в месте, где только что была наша башня, будто топор
рубанул. Вспух взрыв, обрушивая на броню комья земли и веток.
– Осколочным бьют, бестолочи! Думают
батарея.
Мы влетели во второй капонир. Рыжий
скалится в ухмылке, упершись плечом в приклад.
– Н-на!
Снова попали! Одна из «двоек»,
потерявшая гусеницу и яростно молотившая по кустам из
автоматической пушчонки, вспыхнула. Из открытого люка полезли
танкисты.
– Не спи, лейтенант! Вали гадов!
Пулемет! К скрежету поворачиваемой
пушки и реву движка добавился грохот моего пулемета. Очередь пошла
низко, с большим недобором.
– Назад сдавай! – орет рыжий.
Мехвод послушно отводит танк. И снова
капонир вспухает взрывами. Уже не одним – двумя сразу!
– На первый дуй!
Снова высовываемся. Стреляем.
Аллах, как страшно, когда по тебе
стреляют из танков! Кажется, что все, что выпущено из них, летит
прямо в лицо.
Мы снова попали. Добили «раненую»
«тридцатьпятку» – и снова назад.