Отправив зевающего Колю дремать, я занялся завтраком. На
войне – первое дело. Обеда с ужином может и случиться, а натощак
воевать кисло. Сардины разогревать я не стал – и холодные сойдут.
Волков я не опасался, а вот немцев зазывать… Кофе все ж не
удержался и сварил. Хоть и без сахара, но прежней жизнью пахнет.
Хреновой она там у меня вышла, но все ж моя…
На
запах кофе проснулся лейтенант; встал и подошел. Я молча придвинул
котелок. Он отхлебнул. В глаза Илюха старался не смотреть: стыдится
ночного испуга. Зря… Мы помолчали. В лесу постепенно светлело,
стволы сосен проявлялись из предрассветных сумерек, как на
фотобумаге – увлекался в детстве я фотографией – просыпались птицы.
И не только они. Где-то далеко ударила пушка, другая, после
загремело во всю мочь. Я прислушался: стреляли у Бреста. Крепость
ведет бой. На востоке пока тихо. Обогнавшие нас немецкие части,
наверное, сосредотачиваются. Интересно, повар Мюллер своих догнал?
Вот уж рассказал ужасов!..
–
Едем, лейтенант! – сказал я, вставая. – Самое время – немцам не до
нас.
Предрассветная гравейка была пустынной. Мы катили навстречу
разгоравшейся заре, лейтенант сидел за моей спиной, Коля в коляске
жевал. Он как-то ухитрился вскрыть банку на ходу и теперь поглощал
сардины, цепляя их пальцами прямо из банки. Похоже, что есть
механик готов всегда и в любой ситуации. Пусть! Лишь бы танк хорошо
водил. Илья от завтрака отказался. Выглядел он не важно: глаза
покраснели, лицо помятое. Напереживался. Сначала эта история с
воплощением, потом – волк. Многовато для вчерашнего студента.
Привыкнет – на войне это быстро.
Никто не встречался нам на пути. Это было странным. Насколько
я помнил по воспоминаниям фронтовиков, дороги должны быть забиты
беженцами, здесь же не попадались. Объяснение напрашивалось только
одно: дорогу немцы перерезали еще вчера утром.
Первым танк заметил Николай. Он привстал в коляске и толкнул
меня в плечо. Я притормозил на обочине.
–
Т-26! – выдохнул Коля. – Целенький!
Танк и вправду не выглядел подбитым. Стоял в поле с открытыми
люками, новенький, свежеокрашенный. Странно. Я присмотрелся: траков
не видно, над зеленым ковром возвышается корпус с башней. Все ясно:
сел в болото. Грунтовка, выходящая на гравейку, разбита гусеницами.
Колонна шла маршем, этот почему-то съехал в сторону, наверное,
пытался кого-то обогнать, вот и залез в топь. Те, кто не служил в
армии, почему-то думают, что танк, аки Господь по воде, везде
пройдет. Если бы! Сколько их, наших и немецких, вязли в болотах во
время войны – до сих пор выкапывают!