Колонна остановилась.
Экипаж перевернувшегося танка
выбрался наружу, недоуменно оглядываясь по сторонам. Водила развел
руками и начал оправдываться:
- Да твою же налево, растудыть тебя
деревня! Коленом случайно сдвинул рычаг!
Следующие полчаса машину тросами
вытаскивали обратно на дорогу. Наконец, движение возобновилось, и
практически сразу же, еще через полчаса, один из танков резко
свернул с дороги и снес забор дома, передавил двух гусей и едва не
въехал в сам дом.
Останки несчастных гусей командир
роты конфисковал, выдав возмущающейся хозяйке письменную гарантию
на оплату живности. Забор быстро починили, но теперь я был
настороже – легкое разгильдяйство самым пагубным образом
сказывалось на скорости нашего продвижения вперед.
После третьего ДТП командир корпуса
созвал совещание, где пригрозил трибуналом комначсоставу, если
случится хотя бы еще одна катастрофа из-за халатности
водителей.
С нашей машиной все было в полном
порядке. Бортовой номер «744» сверкал яркой белой краской, сверху
более крупными буквами было написано имя личное, которым мы
совместно нарекли машину – «Уралец», мотор работал ровно, без
сбоев, и даже, казалось, передачи переключались не как обычно, с
огромным усилием, а гораздо легче. Я знал, что бригадир Сметанин
уделил особое внимание этой машине. Постоянная забота Корякина,
Казакова и Евсюкова сказалась. Результат был налицо. Мы ни разу не
вызывали рембригаду, пройдя все двести с гаком километров без
поломок. Своего рода рекорд.
Остальные же машины ломались, и
часто. Многочисленные остановки раздражали, но скоро привыкли и к
ним. И все же, пусть медленно и тяжело, но мы добрались до точки
дислокации в срок и расположились в предлесье, замаскировав машины
еловым лапником. До линии фронта отсюда было совсем недалеко.
Черное небо, яркая луна, громоздкие
силуэты машин и булькающий на едва тлеющем костерке котелок с
густой похлебкой. Я наслаждался каждой минутой отдыха.
Ночь прошла на удивление спокойно. Я,
как ни странно, отлично выспался, и экстренных происшествий не
случилось.
Прохладным не по сезону, летним утром
26 июля, я выбрался из шалаша, где мы ночевали, широко потянулся и
повернул шею влево и вправо до тех пор, пока не хрустнули позвонки.
В голове сразу прояснилась, тело стало просыпаться.
Эх, кофе бы! Чашка крепкого «Арабика»
пришлась бы весьма кстати. Но, чего нет, того нет.