В субботу всё началось с отработки
пропущенной практики и лабораторной работы с другими прогульщиками,
а потом начались настоящие проблемы – да-да, с грузовиком. Идея
использовать для ремонта и восстановления коробки передач снятую с
«француза» померла в корчах и конвульсиях первой. В французской
коробке было три передачи вперёд и одна назад, в немецкой – четыре
вперёд и две назад. Плюс немецкая была «планетарная», в французской
использовалась конструкция, которую дед назвал «гитарой». В общем –
ничего общего за исключением того, что и там, и там использовались
шестерёнки, но при этом совершенно разные. Более того – распылить
французские шестерёнки, чтобы использовать металл для
восстановления немецких тоже было не просто так: состав металла
отличался! Причём сильно отличался, и перечнем легирующих добавок,
и их процентным содержанием. Дед сказал, что надо сильно подумать,
можно ли наваривать одно на другое, но без крайней необходимости
лучше не рисковать.
«Вот для этого – точнее, во избежание
таких ситуаций, и придумали умные люди унификацию и стандартизацию.
Правда, даже у нас она не во всех странах была не на уровне
отдельных фирм, которые специально старались, чтобы их запчасти не
подходили к технике конкурентов, а на уровне хотя бы отраслевом. У
вас же тут и вовсе беда: все один перед другим выделываются, и
страны, и фирмы, и даже отдельные частники, хотя с них взятки
гладки: делают в единичном количестве как могут».
«Да уж – даже здесь насмотрелся. На
двенадцати корабликах двенадцать разных двигателей, вообще
разных».
«Отсюда мысль – нам такого бардака не
надо!»
«Да вроде и нет такого – мне просто
лень для каждого грузовика заново чертежи делать, основа тоже
одинаковая».
«Кроме этих двух. Надо будет их
продать, пока после капремонта бегают хорошо, а взамен купить
пару-тройку заготовок от Кротовского».
Замысел на будущее, конечно, хороший.
Вопрос – что делать с этим чудом техники сейчас? Ещё и корзина
сцепления – чуть ли не втрое больше деталей, чем у «француза», и
даже дисков больше! Зачем, почему?!
«Немцы. Если в механизме, сделанном
немцем, меньше семнадцати движущихся деталей, то он будет
чувствовать физические мучения и испытывать чувство неполноценности
своей и своего изделия».
«Почему именно семнадцать?!»
«Цифра условная, не докапывайся.
Именно столько было в немецкой мышеловке, которую я разбирал
когда-то. В человеческой, если что – девять, считая крепёж и
основу».