– Пусть обращаются. Все чертежи есть,
передам. Там, правда, целая пачка заявок на патенты подана, но
как-нибудь разберёмся.
– Боюсь, Юра, что чертежи начальников
не удовлетворят…
«Мляааа…»
«Да, малой, тут мы недодумали. Но не
всё так страшно – во-первых, пока ещё информация дойдёт, пока в том
же Минске зашевелятся… Во-вторых, те же чертежи можно передать
третьей стороне, которая и займётся производством, отчисляя тебе за
патенты».
Что-то в этом ключе я, в
меланхоличной задумчивости, и выдал графу, на что тот только
скептически покачал головой.
– Кстати, а где подарок сейчас?
– Едет по железной дороге. Завтра
рано утром должен прибыть на станцию. Там всё укутано брезентом и
фанерой до полной неузнаваемости. Думаю, по темноте перегнать к
себе во двор, чтобы нанести последние штрихи: опознавательные
знаки, свой герб на дверце, звуковой и световой сигнал, который
сейчас Пырейниковы заканчивают…
– Что за сигналы?!
– Проблесковый маячок двухцветный,
красный с синим, и сирена. Чтобы привлекать внимание окружающих с
целью освободить дорогу.
– Это вместо того, чтобы в горн
гудеть? Хитро, хитро…
За следующие две-три минуты граф
свернул разговор и выпроводил меня из кабинета. Так, это дело
сделано, теперь надо найти повод заехать в пожарную часть –
посмотреть, какие знаки нанесены на имеющуюся технику для
копирования. Подарок новогодний вручить досрочно, что ли? О, и
мелкие сувенирчики его домашним, чтобы вручил в новогоднюю ночь –
заодно объяснение, почему не домой пришёл.
Так, собственно, и сделал. Даже нашёл
способ выяснить расшифровку всех знаков и то, кто присваивает
очередной номер. Оказалось – всё на месте, «наверх» только подаётся
общий отчёт о количестве техники на балансе. Ну и ладно, тем более
не так давно удачно (для меня) списали бочку на конной тяге, у
которой был свой номер, ныне освободившийся, вот его и использую.
Красиво получится, символично даже, как смена поколений.
По пути домой нагнало понимание, что
остальным соседям тоже надо что-то дарить, пусть и чисто
символическое, чтобы не выделять Волченка в обиду прочим. А с
другой стороны, у меня достаточно близкие отношения только с
Лисовским и Пырейниковыми, даже Кабановичи будут в некотором
недоумении, если я к ним внезапно припрусь с гостинцами.
Пырейниковым вчера ещё занёс цельный окорок кенгуранчика, а десяток
кило свежайшего изнаночного мяса уже само по себе больше, чем
просто соседский знак внимания, больше и выдумывать ничего не надо.
Остаются Лисовские, и главу семейства придётся ловить на работе,
как Волченка. Вот же устроил себе суету на ровном месте! Потом был
обед с отбивными из неземной дичи, общий с Беляковыми, чтобы не
напрягать Ядвигу дурацкой задачей готовить два разных обеда
одновременно. Затем бумаги, бумаги, бумаги – до самого ужина, к
которому прибежала младшая из соседских внучек, принесла «мигалку и
рявкалку», отказалась от приглашения к столу и убежала. А я пошёл
спать пораньше – в половине пятого надо быть уже на вокзале.