— Доброе утро, Евгения Владимировна, в девять часов
педсовет.
— Доброе. Внезапно, — на мои поднятые брови завуч
школы по методическим вопросам лишь усмехнулась и ушла в учительскую. Одинокая,
перешагнувшая бальзаковский возраст. Всегда злая женщина, сколько я её знаю.
И если бы я знала, что на педсовете меня
категорически попросят взять на себя половину работы по культурно-массовому
развитию выпускников, а проще — помочь в проведении выпускных, точно бы
заболела. Та самая завуч сидела с ухмылкой на лице, остальные коллеги отводили
взгляд, на себе зная, какая это тяжёлая работа. Отказаться не могла, наша
Виолетта Максимовна проходила курс реабилитации после затяжной болезни. А меня
им сам бог послал.
После уроков пришлось задержаться в кабинете Виолетты
и добрый час обсуждать планы, выбор музыки и распределять на каждую из нас
выпускные классы. Мозг вскипал, когда я медленно шла домой, мечтая о горячем
чае с ромашкой.
***
— Всем привет!
— Привет, ты опоздала на наш кофе. Но, может, это к
лучшему, — Ольга уныло выдавила улыбку, закинула ноги на стол и уткнулась в
телефон.
Я повернулась к Ивану, Карине Матвеевне, всеми
любимой библиотекарше при доме культуры, и другим работникам с ещё более
хмурыми лицами.
— А что случилось?
— Наша Галин Геннадьевна не в духе. Боимся, как бы
занятия на сегодня не отменила, — ответил тренер по дзюдо.
— Она даже после похорон мужа не отменила, пришла и
продолжала контролировать нашу работу.
— Что-то мне подсказывает: не всё сегодня так
просто, — сарказм Оли заставил всех к ней повернуться. — Что?
— Оль, ты как ляпнешь.
— Только вслух озвучила мысли всех присутствующих.
— Значит, и переодеваться пока не стоит, — кинула
сумочку на свой небольшой стол.
Не прошло и нескольких минут, как к нам влетела
директриса. Зло покусывая губы, она очертила небольшой круг, каждого окинула недобрым
взглядом.
— Все ко мне!
Мы гуськом прошли в ещё меньший кабинет Галин
Геннадьевны и кое-как уместились. Ольга встала со мной рядом у стеночки,
внезапно схватив меня за руку. Она крепко сжимала мои пальцы, и я чувствовала
её нервозность. Нервничали все. Такую нашу ГГ никто ещё не видел. И чего ожидать,
даже боялись думать.
— Вы не представляете, как мне сложно вам обо всём рассказать
… — директор переложила на своём столе бумажную папку в сторону и повернулась к
небольшому окну. — Никогда в жизни не материлась, а сейчас на языке одни маты
вертятся.