Яркие красочные домики, манящие витрины магазинов и местных кафешек, толпы людей, как и количество автомобилей, были в диковинку для двух девчонок, приехавших в столицу из деревни. Конечно, они бывали здесь и раньше, и даже не по одному разу, но одно дело — приехать в гости на пару дней или по делам, и совсем другое — самостоятельно жить в большом городе.
Хилдер и Энн, знакомые, казалось, с пеленок, были примерно одного возраста и даже внешне чем-то похожи, пожалуй, за исключением рыжего цвета волос. В этом году они окончили старшую школу и поступили в столичный университет.
— А мне будет не хватать дома. И братьев. И мамы. И лошадей, — перечисляла Энн, держа Хилдер за руку.
Подруги неспешно брели вдоль улицы Лаугавегур¹, наслаждаясь атмосферой яркого города, в предвкушении скорой свободы и независимости. В столицу они приехали ранним утром, чтобы оформить необходимые документы в университете, и уже успели присмотреть квартиру, которую планировали снимать вместе в ближайшие три года. Светлая, просторная, а главное — совсем рядом с их будущим местом учебы, правда, с немного более дорогой арендой, чем рассчитывали и могли себе позволить.
— Еще скажи, что и по Ларусу тоже будешь скучать! — возмутилась Хилдер. Она прекрасно знала, как отец Энн любил наказывать своих детей за любую оплошность, и, конечно, не разделяла его убеждений. Мало того, еще в школьные годы, замечая на Энн очередные следы от побоев, всячески старалась донести сей факт до учителей, а порой и до директора, что нередко становилось причиной ссор между подругами.
— Не знаю… — не на шутку задумалась Энн.
— Эта твоя дурацкая привычка искать хорошее даже там, где его нет однажды, сыграет с тобой злую шутку, — заворчала в ответ подруга.
— Представляешь, он вчера меня не наказал, — вспомнила минувший вечер Энн и, ухватившись крепче за руку Хилдер, решила поделиться своими мыслями. — Хотя, знаешь, было за что. Я вчера полдня провела на утесе, наблюдая за китами, а потом еще и про вечернюю молитву забыла. Но отец такое ляпнул, что до сих пор бегает и утешает маму.
На лице Энн промелькнула мимолетная улыбка: Ларус своей несдержанностью наказал себя сам. И, если бы не эти его слова, навряд ли сегодня девчонки вот так запросто гуляли бы по центру Рейкьявика.