К тому, что Святояр может читать мои мысли, я уже привык. Но к
тому, что даёт советы, когда я их не прошу, нет. И не
собирался.
— Это уж я сам разберусь, — ответил я, понимая, что получилось
достаточно резко. — Может, получится ещё на что-то нужное
обменять.
Трибунал кивнул, выражая своё согласие. Мне иногда казалось, что
его совершенно невозможно вывести из себя. Поэтому иногда меня так
и подмывало это сделать.
— Но помни, некоторые действия вызывают вопросы, но лишь у тех,
кто не посвящён во всю глубину проблемы, — он допил кофе и встал с
кресла, призывая идти с ним в сад. — Иногда приходится делать
что-то такое, что другим кажется нелогичным, глупым и даже
преступным. Но делать подобные вещи просто от своей
неинформированности и правда странно.
— Ты порой говоришь так, что мне сложно тебя понять, — ответил я
на это, вставая вслед за ним. — Но один вопрос у меня точно
имеется. Почему ты не задержал прыгуна тогда, когда он напал на
меня. Ты же мог это сделать?
Святояр задумался. Он редко отвечал сходу, но обычно просто
медлил, а тут он просто молчал некоторое время.
— Мог, — наконец, ответил он. — Но был огромный риск. Во-первых,
— он мог перескочить в кого угодно из твоей родни, которая высыпала
на крыльцо, и тогда ты сейчас бы был занят похоронами. Во-вторых, я
бы не мог его казнить, потому что тело, в котором он находился, ему
не принадлежало. В-третьих, мой план сработал: прыгун более не
существует, его подручные задержаны и дают показания. Смею тебя
заверить, некоторые из этих показаний очень даже занятные.
— Понятно, — сказал я, первым выходя к задней двери, ведущий в
небольшой садик. — Действительно, иногда для того, чтобы судить о
чьих-то действиях, нужно знать полностью весь план.
Мы снова расположились на том же месте. Солнце уже довольно
высоко забралось по небосклону и золотило молоденькую листву на
вишне и груше. Я поглубже вдохнул аромат, исходивший от цветов и
сел на коврик поудобнее.
— Итак, — сказал мне трибунал странным, словно отдаляющимся от
меня голосом. — Сегодня тебе нужно остановиться.
— То есть как? — спросил я, не открывая глаз. — В моём случае
остановка равносильна смерти.
— Это совершенно не так, — ответил он, усаживаясь рядом со мной,
в то же время голос его продолжал отдаляться и звучал как будто бы
сразу отовсюду. — С того момента, как ты явился в этот мир, ты
бежишь. Ты не понимаешь, кто враг, кто друг, в твоей голове сумбур.
Ты реагируешь на события, происходящие вокруг тебя, в то время, как
твоя задача самому создавать их. Пусть другие реагируют. Ты —
ведущий. Это твоя партия. И для того, чтобы начать играть основную
роль в романе собственной жизни, ты должен остановиться. Вдохнуть
полной грудью. Почувствовать реальность воздуха, реальность кожи на
твоих пальцах, реальность воды, струящейся по твоему горлу в
пищевод.