Голос его стал плавать, то становился глухим, словно он шептал
что-то в другой комнате, то резким и пронзительным, словно у
подростка с меняющимися связками. Мысль тоже начала уходить,
поэтому я понял, что времени у меня, собственно, не много.
— Почему ты не попросил Юрьевского оплатить исцеление Вероники?
Почему повёз её на свои деньги в недорогую клинику? Почему хотели
что-то пересаживать, когда там даже диагноз правильно поставить не
смогли? Юрьевский вообще в курсе того, что происходит? — у меня
было ещё много вопросов, но я не рисковал задавать их за один
вопрос человеку, находящемуся в неадекватном состоянии. — Вы хотели
её убить?
— А я не знаю, — он, наконец, посмотрел мне в глаза, и в мутном,
пьяном мареве я увидел искренность: он действительно не знал. — Это
мне она сказала сделать. Я только следовал инструкции. И тебе шлем
покрасить тоже. Там краска какая-то была специальная,
невидимая.
— Кто «она»? — спросил я, молясь, чтобы папаша не рухнул
замертво передо мной. — Кто тебе сказал это сделать?
— Ну она, — совершив руками непонятные движения, ответил отец. —
Елена Премудрая.
— Это кто? — с нажимом произнёс я.
— Кто-кто, — передразнил он меня и заулыбался. — Юрьевская
Елена, манда с ушами. Обещала мне богатую награду, если всё
получится, но, кажется, шиш.
Я окончательно перестал понимать пьяный бред, который нёс мой
отец, поэтому встал со своего места. Но, как оказалось,
преждевременно. Отец выпил ещё несколько рюмок подряд, откинулся на
спинку стула и захрапел. Однако только я подошёл к двери, как он
выдал следующее:
— Когда узнали, что и ты из этих, то придумали схему с
операцией... — он снова всхрапнул, но только для того, чтобы
открыть глаза и снова выпрямиться. — А вам таким на земле не место!
Вы — опухоль! Сколько мне крови попортили! Будь проклята твоя
мать!
Последние слова его были лишние. Я сжал кулак, подошёл и от всей
души съездил ему по лицу.
— Никогда не трогай мою мать, — сказал я, наклонившись к самому
его уху, откуда, казалось, тоже несло алкоголем. — Это святое.
Он ничего не ответил, возможно, потому что не понимал. Сплюнул
кровь и налил себе ещё пойла. Из кабинета я выходил с тяжёлым
сердцем.
* * *
Возле дома меня ждала хорошенькая блондиночка. Я покопался в
памяти, но никого, похожего на неё, не нашёл. Возможно, опять гости
из утраченной краткосрочной памяти Руслана. Я мельком отметил её
фигурку, хороша, чертовка, вот только мои мысли были далеки от
плотских утех. У меня в семье разыгралась трагедия похлеще тех, что
показывают в кино. Мне надо было как-то смириться с этим.