Этот резкий переход на «вы», можно сказать, выбил меня из колеи.
Я хотел что-то сказать, но не нашёл слов, кроме одного.
— Спасибо, — кивнул и потянулся, чтобы открыть дверь.
— Вот, — он протянул мне цилиндрик, подозрительно похожий на
тот, что лежал у меня в кармане. — Это на тот случай, если внезапно
понадобится моё присутствие. Я помню, что помощь предлагать
бесполезно.
Я кивнул и взял из его руки неведомое мне устройство. Хотя на
деле это действительно оказалась всего лишь кнопка вызова. По
крайней мере, я думал так в тот момент.
— Всего доброго, — проговорил он, когда я закрывал дверь, а
затем укатил вдаль под светом тусклых фонарей.
А я повернулся к дому. На пороге меня уже ждал человек в
форменной одежде прислуги.
— Ваше благородие, — произнёс он, кланяясь. — Рад видеть вас
снова. Опочивальня готова.
«Опочивальня? — подумал я, но затем решил, что неважно, как оно
называется. — Главное, высплюсь. А что я до этого делал? Но нет,
смерть всё-таки не равняется сну».
С тем я и зашёл внутрь.
* * *
Утром в моей комнате разверзся ад. На самом деле я надеялся, что
высплюсь и со свежей головой обдумаю всё произошедшее, но не тут-то
было. Первым ко мне вломился брат Станислав. Самое интересное, что
камердинер пытался объяснить, что я прибыл поздно и не готов к
общению, но его просто отодвинули, словно вещь.
— Ну, чего? — пробормотал Станислав, состроив недовольное лицо.
— Даже сдохнуть нормально не можешь, да?
Из-за недосыпа первой во мне проснулась агрессия. Я слез с
кровати и оглядел старшего брата. Да, подкаченное тело, но живот
всё равно есть, бока свисают. Как бы не образец формы.
— К чему такие резкости? — спросил я, готовый проучить любого,
кто осмелится мне угрожать.
— Не строй из себя придурка, — ответил на это брат. — Тебе для
этого не надо стараться. Впервые в жизни мог сделать что-то
хорошее, сдохнуть во имя жизни сестры, и того не смог. Сегодня же
попрошу отца, чтобы выгнал тебя из дома! Нечего тут тебе делать,
Руслан-запчасти.
Последний его выпад, как я понял, намекал, что я, по его мнению,
должен был снабжать органами весь род. Внезапно меня окутало почти
абсолютное спокойствие. А ладони превратились в кулаки. Полагаю,
даже при дневном свете было видно, что засветились они приятным
оранжевым светом.
— Ты чего удумал, недосилок? — хохотнул Станислав, и в его
глазах блеснула ярость.