— Нам с тобой? — переспросил я. — Честно говоря, я был уверен,
что вы довезёте меня до дома, и больше мы с вами не увидимся.
Почему-то я не мог называть его на «ты», хотя у него подобное
обращение ко всем выходило легко и без особого напряжения.
— Ну да, конечно, — хмыкнул тот. — А полковника Голицына ты куда
денешь? Это такой тип, просто ужас. Он, как чирий. Его в одном
месте выдавишь, так он в другом вскочит. Так что моя компания тебе
ещё пригодится. Да и обучение, полагаю, не помешает. Вот какой у
тебя дар?
— У меня? — зачем-то переспросил я.
Хотя нет, точно знаю, зачем. Потому что я понятия не имел, что у
меня за дар, и прямо ответить на этот вопрос просто не мог.
— Какой дар у меня, я знаю, — резонно заметил на это имперский
палач. — Боря свой тоже досконально изучил. А ты?
— А я не помню, — выпалил я и тут же захотел забрать свои слова
обратно, но было уже поздно. — В смысле, что... — и затих, решив
глубже себя не закапывать.
Я посмотрел на трибунала и понял, что он ничуть не удивлён. Всё
так же следит за дорогой и делает вид, что такое в порядке
вещей.
— Опять пророчество? — спросил я напрямую.
Странно, я слышал об этом лишь час, но оно мне уже поперёк горла
встало.
— Ты думаешь, что мудрые люди могут руководствоваться только
старыми легендами? — он повернулся ко мне, и я снова заметил
золотистые огоньки на месте глаз. — Нет, я просто понимаю, что ты
не помнишь, вот и всё. Разве это странно после трёх дней
клинической смерти?
— Меня поддерживали аппараты, — буркнул я, отворачиваясь.
— Если тебе вдруг надо что-то куда-то спрятать, — сказал он,
резко меняя тему. — Можешь доверить это мне. У меня не
пропадёт.
«Вот оно! — подумал я. — Наконец-то ты себя показал, трибунал. И
тебе от меня нужно тоже самое».
Однако вопреки моим ожиданиям он больше слова не сказал по этому
поводу. Более того, остаток дороги мы практически не разговаривали.
Я смотрел на пролетающие мимо огни и размышлял о том, откуда мог бы
прийти в этот мир. Но на этот счёт в моей памяти не было ни следа
информации.
Примерно через полчаса мы доехали до небольшого особняка с
крохотным сквером перед ним. На воротах красовался замысловатый
герб. В глаза мне больше всего бросилось золотистое перекрестие
лучей на синем фоне.
— Приехали, Руслан Дмитриевич, — сказал он мне, даже не
обернувшись. — Не обижайтесь на родных, они знали вас другим.