– Ага. И
повозку с утра не ты, и Набода Козельская уже неделю протрезветь не
может, хотя спиртного в рот не берёт и это всем
известно…
– Не
докажете! – вскинулась я. – Полицейский произвол! На безвинную душу
поклёп возводят!
– Не
докажем, – добродушно согласился легавый. – Остаточных эманаций –
ноль целых ноль десятых. Магическим вмешательством и не пахнет, это
тебе любой колдун из ассоциации скажет, хоть они всем скопом по
тебе с лупой ползать станут. Ладно… Ты кушаешь вообще? Щёчки вон
совсем ввалились…
Всевидящее око раскрыл свои медвежьи объятия, и я с
удовольствием впечаталась в родную грудь.
– Да
чего-то навалилось, дядька, – не сдержалась я и тихо пожаловалась.
– И это не так, и то не этак. Тошно мне.
–
Тошно-то по-разному бывает, – обеспокоился Скоропут. – Это мне, что
ж, внучатого племянника скоро ждать? Ладно уж, вырастим, не
трясись…
– Тьфу на
тебя, – высвободилась я.
И тут же
перепугалась.
– В
смысле, не тьфу, не тьфу! – замахала я руками. – Но не ждать! И
здоровьечка тебе крепкого! Ты ж один у меня, считай,
остался…
– Ладно,
племяшка, – улыбнулся полицейский. – Чего хотела-то?
– А там
это… – замялась я. – Трупов не находили в последние пару дней? Ну,
может, растунции где в заброшках распоясались…
Взгляд
Всевидящего ока тут же стал жёстким и собранным.
– Не
находили. Да и «заброшек» у меня в городе не водится – всё под
контролем… А на растунции у умников из ассоциации своя особая
служба имеется. Если прорастёт что-то опасное, вроде жрацены той
же, то не позднее трёх суток на заметку берут и нам дают указ
проверить. Ну, чего опять натворила, признавайся?
– Да
ничего! А… на бывшую богадельню по Кирпичной улочке маги наводку не
скидывали? Ну, которую снесли, а потом вроде заново строили, да
недостроили…
– Было
дело, – кивнул дядька. – Четыре дня назад проверяли. Опасные
растунции выжгли, всё по протоколу, жертв и пострадавших нет. У
меня и отчёт имеется.
– А, –
облегчённо выдохнула я. – Ну и славненько.
Поганец
поганцем, а смерти от растунций – даже такой сладкой, как от
пассифлоры – никто не заслуживает. Выбрался, значит, как-то. Дядька
всё равно смотрел нехорошо и подозрительно.
–
Тётенька, а ты ведьма, да? – вдруг раздался звонкий
голосок.
Я плавно
качнулась вбок и за широкой спиной дядьки узрела сидящего на стуле
мальца лет восьми, беззаботного качающего ногой.