– Да кто
бы говорил! – обернула я против него его же оружие. – Я вообще-то,
памятуя о нашей дружбе, с тобой хотя бы общаюсь. А могла бы и
пристрелить, ты меня знаешь. А вот ты – настоящий бесчувственный
чурбан!
– Это
как?.. Это чего это? – растерялся Натан.
– А так!
Галантерейщица снизу по тебе уже второй год сохнет, а ты и взглядом
бедняжку не удостоишь! А та все глаза уже выплакала!
– Хильда?
– вытаращился на меня друг. – По мне? Она ж меня терпеть не может.
С тех пор как вазочки её леольские в лавке случайно
разбил…
– Сердце
ты её разбил! А признаться не смеет.
Хильда,
хозяйка лавчонки со всякой всячиной под квартирой Натана,
действительно терпеть его не могла. Мой друг отличался завидной
массой и сопутствующей неповоротливостью, а места в её магазинчике
было с носовой платочек, и всё оно было заставлено товаром. Их
первое знакомство закончилось скандалом и судебным иском о
нанесённом ущербе.
И моё
вдохновенное враньё в тот день тоже закончилось очень быстро. Со
стуком в дверь. Под дверью стояла миниатюрная озабоченная Хильда
собственной персоной и держала в руках выдохшийся
фламболь.
– О, Уна,
– обрадовалась она. – Хорошо, что ты здесь. Передай этому увальню,
что его очередь покупать «светлячка» на наш подъезд. Глаза б мои
его не видели…
Тут она
увидела самого Натана, и взгляд этот мне совсем не понравился.
Глаза её затуманились, решительность куда-то пропала, а узкая
ладошка легла на нервно вздрогнувшую грудь.
–
Натанис, а ты и сам здесь… – взволнованно прошептала она. – Так
вот, фламболь… Боже, что я… я же не за этим, на самом деле… В
общем, Натан, я тебя люблю!
Выпалив
последнее, она окончательно растеряла самообладание.
– Ой-ёй,
– тихонько сказала я себе под нос. И выскользнула из квартиры
друга.
И вот
сейчас, спустя неделю, я стояла под дверью Натана и звуки,
доносящиеся из-за неё, а также табличка «закрыто» на лавке Хильды
не оставляли сомнений: за что именно мне прилетела обратка с тем
случайным поганцем в заброшке.
Твёрдо
пообещав себе больше ни во что не впутываться и не впутывать других
(в какой раз!), я, терзаемая совестью, добрела до полицейского
участка.
– А, Уна!
– хищно воззрился на меня Скоропут, Гроза татей и Всевидящее око
Альматы. – Вот тебя-то мне и надо…
– Это не
я! Всё врут! – встрепенулась я, раздумывая, как бы ловчее
сбежать.