— Через шесть месяцев я получу
патент. Мы сможем жить отдельно и пожениться. Ребенок родится в полноценной
семье. Но нам надо протянуть как-то полгода и сбежать, — размышлял он и
добавил: — После выпускного.
— И вам надо все продумать, —
неожиданно встряла моя подруга, которая, видимо, давно нас подслушивала за
стенкой женского туалета. Мы с Кириллом задержались на перемене и пошли болтать
в женский туалет. — Давайте после уроков все соберемся и подумаем, как вам
помочь.
Мне, если честно, никому не
хотелось говорить о своих проблемах. Этого моя школа не любит. Тем более, если
знает один человек, то знает вся школа. Узнает и мой папа.
Геля — гонщица и беспредельщица —
будет решать, как мне жить? Но она давняя подруга Кирилла, поэтому он не
решится ее послать куда подальше, типа с ней вырос. В итоге после уроков
собрались Милонов, Гелька, Ника, Кирилл и я. Милонов был сыном одного из
крупных чиновников и не имел мажорских замашек, но до тех пор, пока не
перепьет. Несмотря на разный статус с Кириллом они были не разлей вода и вместе
входили в один футбольный клуб. Это Милонов помог ему поступить на курсы при
зарубежном институте.
Ника же была настоящей мажоркой,
которая сорила деньгами и считала всех остальных людей быдлом. С мной она
дружила только из-за моего отца, закрывая глаза на нищенское происхождение моей
матери. А вот про Гелю она не знала всей правды.
Геля была такой же, как и Кирилл.
Она выбилась в люди благодаря своему гоночному блогу. Между нами было столько
же общего, сколько между губернатором и кассиром в местном кинотеатре. Однако я
привыкла к своим друзьям, а они ко мне и к моим монашеским замашкам. Ведь я
одна говорила официантам «спасибо» и извинялась за высокомерное поведение
друзей.
— Я против, чтобы Милка рожала, —
заявила Геля. — У Киры жизнь только начинается. Он строит себе карьеру. Да и
Милка даже не решила, кем хочет быть.
— Я думала...
— А я знаю! — перебила меня она. —
Вот мы чем и отличаемся. Кто из нас взрослее?
— Милка вся в свою крепостную
мамочку, — добавила Ника.
— Сейчас нет крепостных. Рабство
давно отменили, — парировала я.
— То, что бумажку отменили, не
значит, что рабов нет, — возразила мне Ника. — У тебя дом полон рабов.
— Прислуги, — поправила ее я.
На что Ника фыркнула: