А пока Матео должен дать слово,
что без разрешения крестного никому не расскажет о том, что сейчас
узнает.
Новость о себе мальчик выслушал
внешне спокойно, лишь один раз вроде бы всхлипнул. Его высочество
кивнул. Да, плакать о той, что подарила тебе жизнь и даже не взяла
своего ребенка на руки, может не только простой идальго, но даже
принц.
Матео запомнил имя виновного в
смерти родителей — Монтиньи. И кто он, тоже запомнил. Ничего, эти
фламандцы ответят за его утрату. Он рассчитается за все.
Потому что Матео понял, что он
все-таки дворянин — с простолюдина принц не стал бы брать слово, а
просто заставил молчать. И имя он, конечно, получит, но
позже.
А вечером радостный Федерико
торжественно объявил, что отныне Матео будет жить не с другим
крестником его высочества и не с пажами, а в собственной комнате
рядом с его покоями, и вместе с ним будет каждый день
приветствовать крестного. Правда, здоровски батюшка
приказал?
Матео только молча поклонился,
получив в ответ ворчание Федерико, что друзьям не кланяются, и отец
велел всем в доме отныне выполнять его приказы. И сам же
прыснул, поняв, как нелепо это звучит. И Матео, кажется, впервые в
жизни совершенно искренне рассмеялся в ответ. Действительно смешно
прозвучало. И, конечно же, их тут же наказали — благородные доны и
кабальеро не зубоскалят как простонародье.
Но, ничего, главное, они теперь
были вместе!
Выслушивая очередной отчет
управляющего о проказах сына и крестника, принц подумал, что с
рассудительностью Матео он несколько промахнулся. А с другой
стороны, они ж мальчишки… Лишь бы себе шею не свернули, катаясь по
перилам — вот за это следует пороть нещадно, понятно?
Ну, и ладно, так и быть, пусть торчат в его кабинете, если им
это так интересно — управляющий хоть отдохнет пару часиков, к тому
же Матео молчать уже умел, а Федерико стоило этому научиться.
Все-таки сын у него один…. Впрочем, и такой крестник, как Матео,
тоже.
День начался так себе… Сперва
сеньора Матео не отпустили в Толедо. Ну, как не отпустили? Старший
конюх сказал, что ему нужно распоряжение от управляющего или «его
донов», а с сопровождением дело было еще хуже. Распоряжаться
солдатами мог только его высочество Фадриго.
Федерико никогда не отказывал
послать своего лакея с приказом, но Матео внезапно понял, что
постоянное обращение к крестному брату его раздражает. Тем более
что злоупотреблять этим он не хотел. А нынче Федерико был занят с
мастером-оружейником, который приехал специально из Италии. И это
тоже было очень обидно, хотя, конечно, предназначением Матео была
не военная, а иная служба. И все же когда твоему крестному брату
заказывают доспех у лучших итальянских мастеров, а тебе не дают
деньги даже на книги — это несправедливо! За двенадцать лет жизни
Матео привык к несправедливости, но после представления его
величеству, почтительных поклонов донов и кабальеро, возвращение к
прежнему положению было невыносимым.