Он не терпит на себе контроля, и те, кто не могут сладить с мощью первостихии,
или хотя бы защититься от ее влияния, не
способны и выжить в этом жутком месте.
Что уж
говорить о человеческой душе? Не совсем обычной, вовсе не слабой,
но все еще человеческой душе. Однако, вот он парадокс. В месте, где
не могут выжить даже те, кто истово верит в свое
божественное начало, спокойно существует
та самая душа… пусть и не без сторонней помощи.
– Ну
здравствуй, Дейви.
Огромная
сфера, состоящая из журчащей струящейся воды, внутри имела всё, что
посчитала нужным воплотить Богиня. Настоящая Богиня. Из тех, кто
способен Творить, используя лишь первородный материал и собственную силу. Собственную волю.
Материала вокруг – полно, ведь из него и состояло
междумирье. Хаос изменчив и многогранен, но стоит добавить к
нему щепотку порядка приправленную волевым посылом, и он обратится
первичной глиной, вылепить из которой можно всё. Пространство и
время. Материю и свет. Воздух и саму жизнь.
Незримый и беззвучный щелчок пальцев
– бессмысленный жест, рождённый столетиями заточения в тварном
мире, и посреди океана хаоса рождается уютный уголок, пригодный для
привычного и комфортного существования души. Хаос обратился воздухом, к которому так привыкла
она. Обратился тяжестью, без которой
нельзя было бы понять, что есть низ, а что есть верх. Обратился
твердой поверхностью под ногами. И, конечно, обратился непроходимой
преградой для всепожирающего материала, дабы гость Богини не был поглощён…
раньше отмеренного ему срока.
– Калипсо…
Пират, что
при жизни поклялся служить высшему существу, и получил в ответ на
свои чаяния благословение, какое не чудилось и самым истовым
христианам, содрогнулся всей своей сущностью, едва осознав
себя. Имя любимой покинуло отмершие уста
даже раньше, чем Джонс сделал первый вдох. Чуть хриплый голос,
лишенный привычного шипения, бульканья и щекочущего ощущения где-то
за челюстью стал следующим потрясением, выдержать которое тот уже
не смог. Душу пирата разодрал невиданный кашель, чего быть
никак не могло, не будь на то воля Богини. Души не дышат, а
следовательно – не кашляют. Но сам
Джонс, увы так и не смог принять своей
смерти. Не смог понять, что воздух ему более не нужен, что людские
чувства ему теперь чужды. Он
продолжал дышать, потому что верил в