Мама была знатного рода, а отец –
мелкопоместный, с небольшим наделом земли где-то на окраине провинции.
Семья мамы вела свой род от боковой
ветви князей Заревских, когда-то правивших дальними провинциями королевства.
Пусть и седьмая вода, но нос задирали, как влиятельные вельможи. А папина
родова получила дворянство за службу
каких-то пятьдесят лет назад. Вот и мезальянс.
Я легла в постель и задумалась,
наверное, у меня есть двоюродные братья, сестры, которых я не знаю. Конечно
есть. Только мне от этого никак не легче. А впрочем, какое мне до них дело. Я
перевернулась на другой бок… и скривилась от легкой боли. Опять!
Опять, как и каждый месяц, родинка
на моем плече начинает свербеть и ныть, стоит только молодому месяцу зародиться
на небе. Да что же за наказание. Я встала, зажгла свечу и приподняла руку.
Родинка – маленькая, размером с грошик, в виде бутона лесной фиалки, чуть
припухла. Как всегда. Теперь будет ныть три дня. Ни больше, ни меньше. А потом
боль уйдет.
Ночью пришла гроза. Ветер хлестал ветви
деревьев и завывал. Небо сверкало молниями,
а потом начался сильный ливень. Я, сквозь сон, слышала, как по коридору
тревожно ходил отец, выглядывая из окон в садик, но сама так и не подняла
головы.
А утром мы увидели, что буря повредила
нашу беседку, завалив одну ее сторону и повредив крышу. Отец тут же отправился
в переулок Коробейников, где квартировала артель плотников. А меня отправил к
мистри Зойрак, известной в городе коллекционерше старинных вещей. Она редко
когда что-то продавала, только иногда предлагала антикварам редкие штучки,
чтобы пополнить свой денежный счет в королевском банке.
Мой отец не был потомственным
антикваров, но учеба и диплом высшей магической школы на факультете
артефакторики позволил ему купить нужную лицензию для продажи старинных
предметов, часть из которых имели статус артефактов.
Так в нашей лавке, помимо мастерской
по изготовлению бытовых артефактов, разместился целый отдел антиквариата.
Мы не торговали дорогими старинными
предметами, большей частью, это была утварь, безделушки и картины, не
отличающиеся древностью, но достаточно любопытные, чтобы на них обратили
внимание.
Мистри Зойрак всегда с удовольствием
привечала меня, усаживала за дорогой кофейный столик и кормила. Так кормила,
словно отец держал меня голодом. А потом начинала расспрашивать о пансионе в
Дёрнинге, где я проучилась с семи до тринадцати лет. Этот пансион принимал
девиц не одаренных магией, но с хорошим статусом. Одна цена за обучение едва не
разорила моего отца. Только опять же, этот клятый статус. Ради него мой отец
шел на любые жертвы.