— Низший, я вижу, ты не понимаешь речь Высших?! Что ж, я буду
отдавать тебе приказы на твоём животном наречии! — эльфад цедил
слова в лицо спокойно слушающему его человеку. — И первый мой
приказ...
Какой приказ хотел отдать сотник эльфадов, Иван так и не узнал,
потому как стоявший сзади Торлег стукнул эльфа по затылку кулаком в
стальной перчатке.
— Вот ведь заносчивые ублюдки, — сплюнул барон. — Знает ведь,
что сейчас сдохнет, а гонор не теряет. Иван, приступай! Руку на
голову, нож в глаз!
Иван огляделся в поисках Дарны — почему-то ему хотелось, чтобы
она находилась рядом. Для чего? Просто чувствовал, что так ему
будет легче убивать этих не сделавших ему лично ничего плохого
разумных, но пытавших и убивших его сестру. Конечно, те, кто
непосредственно это сделал, уже давно мертвы, и всё же это не
снимало вины с конкретно этих эльфадов. Но Дарна оказалась занята
разговором с графом.
— Поторопись, Иван, — неожиданно мягко произнёс Верш. — Пока они
без сознания. Когда придут в себя, это будет для тебя трудней
сделать. Я только двоих сонным зельем напоил.
— Да, Иван, — поддержал своего командира Торлег. — Бей сейчас,
пока у них глаза закрыты. Потом, когда заматереешь, тебе уже будет
всё равно, а сейчас... Посмотришь в глаза, пожалеешь, и рука
дрогнет, а ты ж не хочешь, чтобы они дольше мучились?
Убивая в первый раз в первом в обоих своих бытиях бое, Иван
действовал на автомате, так, как его учили наставники. А учили они
жёстко. Думая, что он простой крестьянский паренёк из сожжённой
эльфадами деревни, выбивали все гуманистические комплексы из
гражданского человека другого мира. Но взамен вбивали важные
правила на войне: не думай о ценности чужой жизни, не думай о
слезинке ребёнка, оставшегося сиротой из-за тебя; не бойся
причинить боль, иначе причинят тебе; не бойся, что из-за тебя
придёт горе в чужой дом, иначе оно придёт в твой! Убей или будешь
убит!
— Нет, — негромко ответил Оршев и, отрешившись от происходящего,
со всего размаха вогнал клинок в глазницу эльфада, предварительно
положив левую руку ему на лоб. Полыхнуло огнём в животе, и
моментально всё заледенело, а ещё через миг тело как будто омыло
горячим потоком. Не было ни мощного заряда бодрости, как подспудно
ожидал юный некромант от поступления жизненной энергии жертвы, ни
эйфории. Короткая судорога, и вражеский сотник обмяк. Перешёл к
следующему, повторил. Потом к третьему, четвёртому...Из эмоций
осталось только равнодушие. А вот от пятого эффект был другой:
ощущения огня и льда были мощнее и продолжительнее в несколько раз.
Не удержавшись от стона, Иван завалился назад.