На хорошеньком личике сохранился отпечаток обиды и досады, она
явно нервничала и избегала встречаться со мной взглядом. Не в
первый раз она задавала этот вопрос. Но если прежде я промолчал, то
теперь почему-то решил сознаться. В конце концов, стоит нести
ответственность за свои поступки не только ей одной.
— Недавно. Я перебрал, — сказал честно. — Алкоголь — зло, как
видишь. Так что лучше тоже больше не пей, — добавил с
сарказмом.
Перед глазами встала та пасмурная ночь, воспоминания о которой
были слишком скудными, но я этому оказался даже рад по итогу. Рука,
в которой Ника удерживала вилку, замерла. Она подняла на меня свои
глаза, полные неприкрытой растерянности и удивления.
— Напился и… решил жениться на моей маме? — явно не так
восприняла поступившую информацию.
— Напился и… проснулся с ней в одной кровати, вот что я имел в
виду, — отозвался, хоть и неохотно.
Вероника окончательно растерялась. В первое мгновение. Во второе
— поспешила вернуть внимание обратно своему позднему ужину, хотя я
всё равно заметил блеснувшие в её красивых глазах очередные слёзы.
И дальше расспрашивать не стала. Я и не сомневался, что не станет,
с её-то скромным, порой слишком наивным и мягким характером, да в
текущей ситуации. Зато наконец принялась за поздний ужин.
Старательно. Явно чуть ли не давилась, но упорно запихивала в себя
еду. Я и сам постарался уделить всё своё внимание стейку средней
прожарки, что тоже оказалось довольно непросто, учитывая мой
грёбанный непроходящий стояк даже в такой ситуации. Из-за него,
когда она доела, я и велел:
— Крайняя левая дверь на втором этаже — твоя спальня. Иди спать,
Вероника. Сейчас же.
Вышло слишком резко, но да и чёрт с ним. Пусть уже скроется с
глаз моих, тогда я смогу подняться, не посвящая её в свой
физиологический нюанс, всё тут убрать, а затем найду способ, как бы
снять это мешающее жить напряжение. О том, чтобы уснуть, и речи не
шло. Не в первый раз страдал подобным, знал о последствиях.
Ника и в этот раз безмолвно подчинилась. А я почти выдохнул с
облегчением, но у лестницы она замерла.
— Я ненавижу тебя, — бросила едва слышное, прежде чем поспешно
взбежать наверх.
Выдохнуть пришлось в любом случае. Разве что теперь этот выдох
сопровождало не облегчение, скорее обречённость. Просто потому,
что…