— У них и заночуем, — кивнул охотник и бросил мне кость, добытую
из волкодлака. — Утром пойдём. А кости собери. Твой трофей. Был бы
ты уже Ополченцем — часть бы мне полагалась по правилам. Но в Орден
тебя пока не приняли, так что будем по справедливости.
Я собрал тёплые от огня косточки и сжал их в руке. Приятная
тяжесть. А ещё приятнее думать, что на вырученные деньги я смогу
купить себе нормальную одежду.
Охотник ошибся в одном: я не рухнул. Сила твари усвоилась так же
легко, как стакан кефира. И когда мы вернулись в деревню, я
чувствовал себя так, будто был готов хоть сейчас принять участие в
атлетическом троеборье.
***
Я и прежде догадывался, что с моим пребыванием в родительском
доме что-то нечисто. Как и с самими типа-родителями. Нежных чувств
ко мне явно никто не испытывал, моё присутствие здесь просто
терпели. А теперь, утром, после очной ставки, наконец стало ясно,
почему.
Никаким кровным родством здесь действительно не пахло. Меня,
младенца, им просто втюхали на содержание. И за свои хлопоты они
получали неплохую, по деревенским меркам, плату.
— Два мешка муки в год, — повторил я. — И отрез полотна. Что ж,
если когда-нибудь возникнет вопрос о цене моей жизни, я смогу точно
на него ответить... Так, ну на дворе у нас май. Расплатились с вами
в начале года, следовательно, муку вы истратили ещё не всю. А
полотно и с прошлых лет лежит про запас.
— На чёрный день, — всхлипнула типа-мать.
— Да. Я понял. Что ж, претензий к содержанию не имею. Вы ко мне,
надеюсь, тоже. Счастливо оставаться.
Я вышел из затхлой приземистой избы. Чтобы никогда больше сюда
не возвращаться.
Вышел, в чём был — крестьянской рубахе и штанах, подпоясанных
верёвкой. Обуви у меня не было. Логично, в общем-то — для чего
лежачему обувь? Штаны выдали, и то ладно.
— Ну что, готов? — спросил охотник, ждавший меня во дворе.
— Готов, — пробурчал я. — Слушай, тут, говорят, усадьба за
лесом... Не по пути?
— Нет, — покачал головой охотник. — Нам в другую сторону. А на
что тебе та усадьба? Знаю я её, граф Давыдов там живёт.
— Вот этот самый граф Давыдов меня во младенчестве в деревню и
сплавил, как выяснилось. Хочется с ним потолковать.
Охотник хмыкнул. Пальцы побарабанили по кожаным ножнам.
— Ну, тут уже сам решай. Сила тебя позвала, отметила охотником.
А теперь тебя мирское зовёт.