И Аркадий не мог сказать, что его примерные сверстники были в
чём-то сильнее или умелее, чем он — плюс-минус такие же по
физической кондиции и практическим навыкам.
— Давай-давай, иди на отдых, — сказал он Кириллу, сыну старосты,
и взялся за рукоять плуга.
Всё прошедшее время он собирал информацию всё досужее время,
коего было немного. Он много общался с сельскими, чем насторожил их
— это было очень необычное поведение для подростка.
И Марфа совсем не помогала — она болтала с другими бабами и, как
точно знал Аркадий, охотно делилась историей о схватке с волками.
Персона Немирова до сих пор живейше обсуждалась в сельском
сообществе и выводы, судя по взглядам местных, были
неоднозначными.
Зато он выяснил интерес старосты и его радушие в первый день —
действительно, его очень интересовали зимние волчьи шкуры, поэтому
он хотел выкупить их побыстрее, пока к Аркадию не подошёл местный
торговец, Платон Дворянинов.
Торговец, чуть позже, подходил, знакомился и справлялся на
предмет волчьих шкур.
Судя по фамилии, торговец родом из крепостных, освобождённых
дедушкой действующего царя. Ещё в прошлой жизни Аркадий слышал, что
бывшие крепостные брали оригинальные фамилии, вроде Графских,
Помещиковых, Князевых и так далее...
— Не филонь, — предупредил он Алексея, сына кузнеца Бориса
Дугина.
Мальчик надавил на рукоять плуга и борозда пошла ровнее.
«Две недели всего пашу, а уже интересные мысли в голову
закрадываются...» — подумал Немиров. — «Крестьянин вкалывает, как
папа Карло, но он всем должен. Царю должен — плати налог, попу
должен — жертвуй в приход, помещику должен — плати выкупные
платежи, армии должен — отдай детей в рекруты. А с какого
рожна-то?»
Вместе с расспросами крестьян он также всё глубже погружался в
местную жизнь.
Фёдоровка известна в губернии тем, что тут уже есть
индивидуалисты, вышедшие из общины — реформа Столыпина в действии.
В Астрахани они взяли в Крестьянском банке деньги под
нечеловеческий процент, с залогом в виде присвоенной в частную
собственность земли. В Фёдоровке никогда не было переделов, поэтому
единоличник мог получить в собственность ровно тот надел, который и
обрабатывал все эти годы.
Логичный вопрос: а зачем ему тогда деньги?
А затем, что он теперь один, община не поможет. Более того,
единоличников не любят, поэтому надо сказать спасибо, что красного
петуха ночью не запускают.