Утром внезапно объявилась горничная. Видимо, её «важные дела»
покинули трактир. Голосистая крупная девица разбудила меня грохотом
ставень на окнах и окончательно прогнала сон сводкой местных
новостей: о «беспутных путейцах», о сбежавшем у повара молоке, об
кем-то дровах и грядущем дожде. Не горничная, а натуральный
«Вестник Льена». И прогноз погоды, и светские хроники, и
криминальные происшествия. Смешная.
На столе, накрытом для завтрака, меня ожидала записка. Дорогая
мелованная бумага, красивые, строгие буквы, безукоризненный почерк.
Лорд Морроуз любезно мне сообщал, что от утренней трапезы он
воздержится, и выражал надежду, что не позднее восьми утра я
соизволю закончить с дорожными приготовлениями. Настенные часы
грустно свесили крупные стрелки и показывали половину седьмого.
Будить кого-то в такую рань — злодеяние!
Я быстро приняла ванну и с удовольствием воспользовалась
услугами горничной, не замолкавшей ни на миг. Она ловко меня
причесала, потом принесла порядком уже надоевшее платье, искусно
очищенное и расправленное. Громкое щебетание девушки я уже даже не
слушала. Пригубила крепкий чай, отломила кусочек сладкого хлеба,
понюхала и положила на блюдце. Есть совсем не хотелось.
Накинув на плечи кашемировое пальто некроманта, в половине
восьмого я вышла из номера. Провожать меня не пришлось, я отлично
запомнила путь к залу трактира и далее — к выходу.
Однако сделав пару шагов, я остановилась и прислушалась. В
глубине коридора кто-то тихо бормотал и жалобно поскуливал. Ноги
сами меня понесли в направлении звуков. За приоткрытой дверью в
торце коридора прятался ребёнок, девочка. Тканевый чепец с
трогательными кружевами сполз на плечи, светлые волосы
растрепались. Девочка сидела на полу и, уткнувшись в колени, горько
плакала.
Я присела рядом с ней и осторожно дотронулась до хрупкого
плечика.
— Привет. Я Адель. Что у тебя случилось? Я могу тебе чем-то
помочь?
Девочка вздрогнула, как от удара, отнимая ладони от щёк, и
подняла на меня васильковые глазки, припухшие от слёз.
Прехорошенькая. Вырастет настоящей красавицей. Будет кружить головы
всем кавалерам столицы...
— А вы можете Грэга убить? — всхлипывая, поинтересовалась
малышка. — Отор-рвать ему голову!
— Чем же тебя обидел этот бедняга? — изумилась я.
— Он не бедняга, а мой брат! Жадный, гадкий, злой! — закусив
распухшую нижнюю губу, девочка обстоятельно загибала красивые
пальчики. — Совсем не красивый, и я его не люблю!