— Нет больше леди Вальтайн.
— Разве леди — это только дом?
— Леди — это её окружение, — выдохнула я, вспомнив уроки матери.
— Стало быть, я не леди. Я бродяжка. Нищенка. Пустое место.
— Вы могли бы обратиться к друзьям отца. Направить прошение
канцлеру Стерлингу или королю...
Я сбросила его руку, развернулась и быстро пошла прочь не
прощаясь.
Святая наивность! Три недели я обивала пороги домов отцовских
приятелей! Просила в долг, умоляла дать мне работу хотя бы
гувернанткой. В конце концов, мне перестали открывать двери.
Деньги, которые я выручила, продав старьёвщику пару летних платьев
и кружевных перчаток, кончились. Я толком не ела три дня. У меня
остался лишь один вариант.
Матушка, наверное, сказала бы мне, что настоящая леди лучше
умрёт от голода, нежели продаст себя, но вряд ли она голодала. Ну,
или я не настоящая леди. Умирать не хотелось, напротив, страстно
хотелось жить. Мне едва исполнился двадцать один год. Нет, я не
согласна! Жестокие господа, не дождётесь!!
В тяжёлых зимних ботинках тоскливо хлюпала вода. Подол платья
становился всё более мокрым. Шерстяная шаль промокла насквозь.
Хорошо ещё, сегодня нет весеннего ливня, так восторженно
воспеваемого поэтами, лишь мелкая, противная морось. И хорошо, что
я знала, куда идти.
В большинстве районов Льена я не была никогда. Как и всем
девушкам из приличных семей, мне разрешалось выгуливаться только по
центральным, чистым и хорошо освещённым улочкам. Я знала, где парк,
театр и Старая Площадь с её роскошными магазинами. К счастью,
гостиница «Золотой орёл» была неподалёку. Туда я и
направлялась.
Леди? Да нисколько. Мой отец никогда не был лордом. Ему повезло
уродиться единственным сыном богатых торгашей, наследником
огромного состояния... и самым большим неудачником, каких только
видела Галлия. Взять в жены женщину из захудалого
аристократического рода он ещё сумел, а вот дальше всё пошло по
кривой, дотащившей его до могилы. Один неудачный проект, другой,
третий... После смерти родителей он отказался продавать акции
шелковой мануфактуры — а потом развернулась торговля с Катаем.
Катайский шёлк дешевле и качественней галлийского. Потом отец
вложился в строительство мегапорталов — и с бессильем наблюдал за
полётом первого в мире аэростата, похоронившего большую портальную
магию окончательно. А ведь уже тогда, когда запустили первый
паровоз, можно было догадаться, что что-то пошло не так! Ну и куча
предприятий помельче, которые объединяло одно — все они были
убыточны.