Он оказался из наших и – благородная душа – решил меня
предупредить:
— Имей в виду, брат: в нумерах постелей нет, только сами
кровати.
— Это как же?!
— Принято здесь так. Баре со своими постелями прибывают. А
иностранцам такое в диковинку. Вот они и ночуют в день заезда на
голых кроватных решетках, – он громко расхохотался, утирая
слезы.
Ну и дела! Надо Спенсера предупредить. Бегать сейчас в поисках
одеял с подушками не буду. И денег мне Эдмонд на такое не выделил,
и деть будет некуда. Но магазин с подобным товаром приглядеть не
мешает.
Двинулся по Дерибасовской. А там … Магазины, магазины, магазины…
С модной мужской одеждой, с дамскими нарядами, с галантерейным
товаром, с мануфактурой, с зонтиками, шляпные, обувные, сигарные…
От вывесок с иностранными именами рябило в глазах: мадам Шурац,
месье Леонард, Томазини, Трините – одни итальянцы да французы.
Нужно сюда затащить Марию душу отвести. Мигом настроение
поднимется.
Еще клак этот дурацкий! Я заметил, что народ вокруг не особо
обращает внимание на наряды окружающей публики. Атмосфера вполне
демократичная, тут все пришельцы. Но мне эта подаренная Фонтоном
шляпа не нравилась категорически.
В общем, решено: Марии – платья, белье и обувь, мне – боливар,
как на рисунках Пушкина. Может, он его в этих магазинах и купил? Не
так давно он тут, вроде, был – лет десять назад.
Вдруг я застыл.
Запах! Боже, какой чарующий и знакомый запах! Так пахнет только
Средиземноморье! Так пахнет южное лето и бессмертие! Миллионы
оранжевых солнц Греции, великие в своей простоте апельсины – это их
дивный аромат заставил меня застыть на месте!
Я побрел на этот запах, как крысы за дудочкой крысолова, не
обращая более внимания ни на что вокруг. И вскоре нашел его
источник – длинную улицу с раскрытыми настежь погребами магазинов
колониальных товаров.
Греческая улица! Я нашел свое сердце в Одессе!
Что только не предлагали местные магазины! Оливковое масло,
фаршированные маслины, макароны, итальянские колбасы, соленую
лакедру и анчоусы в маленьких бочонках, экзотические фрукты в
окружении пирамид из апельсинов и лимонов, желтые сахарные головы,
перевязанные голубой бумагой, сицилийский шоколад из
Модики[1] и, конечно, сотни бутылок и
бочек вина… Все дары Европы и заморских колоний свозились сюда!
Улица пестрела вывесками не только магазинов, но и торговых
домов. «Братья Родоканаки», «К. Попудов», Инглеси, Петрококинос,
Марозли, Мавро – одни греческие имена, среди которых, не понятно
каким образом, затесалась американская фамилия Ралли.